Это предложение понравилось партизанам, и они с нетерпением ожидали, когда командир даст согласие. Невойт очень хорошо понимал своих подчиненных, которые, рассказывая о доме Сойки, несколько раз упомянули о горячей печке. Все они нуждались в хорошем отдыхе, особенно Наташа, за которую Анатолий в последние дни начал беспокоиться. Она заворачивалась в свою плащ-палатку и ложилась, но не засыпала, а смотрела сухими блестящими глазами на шевелящуюся от ветра листву деревьев. Стоило Анатолию посмотреть на нее, как сердце у него сжималось в груди: он опасался, как бы Наташа не заболела. Поразмыслив, Невойт решил не подвергать всех риску, так как местность он знал плохо, а располагать всю группу целиком в одном доме было более чем рискованно. Более того, он даже отогнал мысль расположить в доме радистку с одним из сопровождающих. Ему было спокойнее, когда она находилась рядом с ним.

Для принятия окончательного решения, как он объяснил партизанам, ему потребуются целые сутки. Заметив, как вытянулись их лица, капитан строго сказал, чтобы они выбросили из головы предложение Сойки. Партизаны, привыкшие к тому, что их командир всегда принимает только правильные решения, молча разошлись по поляне. День выдался хороший, и лучи взошедшего солнца немного согрели их после предрассветного холода. Густая трава и царившая в лесу тишина как нельзя лучше располагали к отдыху. После полудня Наташа спустилась к ручью, чтобы вымыть ноги. А вечером она настроила свою рацию на волну Московского радио, так как сеанса связи с Центром в тот день у нее не было.

Незаметно подкралась ночь. Беззвездное небо казалось отлитым из стекла. Капитан Невойт лично готовился к визиту в село, размышляя, кого ему взять с собой, а кого выставить в охрану. Как только партизаны поужинали, он приказал им немедленно погасить костер. Прислонившись спиной к стволу большой ели, он сосредоточенно думал, о чем будет говорить с польским командиром по имени Тадеуш. Яник не раз рассказывал Невойту о Тадеуше, подчеркивал, что тот выполняет специальное задание.

«Самое главное в том, что он справедливый и надежный человек, — думал Невойт о Тадеуше. — Не будь он таким, немецкие товарищи не доверяли бы ему».

Вдруг через поляну метнулся часовой, посланный в охранение. Подбежав к кучке партизан, которые о чем-то разговаривали с Наташей, он остановился и выпалил:

— Где капитан? Фашисты идут!

Выйдя из тени деревьев на полянку, Невойт увидел и второго часового, который бежал к нему. Оба наперебой начали докладывать, что фашисты, рассыпавшись в цепь, окружают место их стоянки. Идут они с севера, от села, и с юга. Появились они словно из-под земли, не было слышно ни рева моторов, ни криков команд.