Фуксу нелегко было объясняться по этому поводу с начальством, а вскоре после этого ему и самому пришлось поспешно скрыться, чтобы избежать участи, постигшей его подчиненного.

Человеком, который убил военного преступника Мюллера, был не кто иной, как радист Фриц.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

ГЛУБОКОЙ ЗИМОЙ

ГЛУБОКОЙ ЗИМОЙ

Трое оставшихся в живых товарищей из группы «Андреас Хофер» и советские товарищи, сопровождающие их, в ночь на 30 ноября вышли на восточный берег реки Пилица. Поскольку они шли без проводника, то, разумеется, запоздали и не нашли командира партизан на условленном месте. Не останавливаясь, друзья направились в леса вблизи Конски, чтобы там, как они все еще надеялись, догнать Шарова или Федрова.

Выпавший к тому времени глубокий снег не позволял партизанам идти прямо по полю, им приходилось выбирать для передвижения дороги. Их маршрут лежал через местность, которая до конца сентября находилась под контролем НСЗ. Большая часть этих бандитов переместилась на запад вместе с подразделениями СС. В селах оставались группы подрывников, которые по заданию фашистских органов безопасности контролировали населенные пункты и леса и заменяли полицию. Они были виновны в убийствах мирных жителей и грабежах, преследовали и охотились за советскими партизанами и польскими патриотами из Армии Людовой и Армии Крайовой.

Однако всего этого не знали немецкие патриоты. Именно поэтому одной из банд НСЗ, замаскированной под партизанское подразделение, удалось заманить шестерку патриотов в село Пилица. Все они по одному были задержаны и разоружены. Главарь группы, бывший уголовник Туркита, разыграл жуткую сцену. Ночью на залитой лунным светом сельской улице он громко зачитал схваченным смертный приговор, а затем приказал отвести их к стене у собора для расстрела и отправился сколачивать команду палачей.

Члены этой банды были абсолютно недисциплинированными, большинство в ту ночь сильно напилось. Им надоело охранять арестованных. Один из них ушел за повозкой, на которой после казни должны были увезти трупы казненных, другой пошел за лошадьми, а третий отправился за хлебом и самогонкой. Остальные издевались над арестованными, запрещали им даже разговаривать друг с другом.

Собственно говоря, патриотам вовсе и не нужно было разговаривать. Поскольку их не расстреляли сразу, в них еще теплилась надежда. Они стояли, касаясь друг друга руками. Пятеро из них находились в тени, и лишь шестой, Фриц, был облит лунным светом.