— Дудки! Дальше этой улицы вы, господа представители белоказаков, не продвинетесь! — с насмешкой забормотала Ася.

Вот Ян встал и не спеша пошел к трехэтажному дому, стоявшему рядом с губернаторским. На минуту он встретился взглядом с Романом. Улыбнулись друг другу одними глазами.

Роман характерным жестом пошевелил шеей, будто его теснил накрахмаленный воротничок белоснежной батистовой рубашки. Ася знала, как он не любил эти рубашки! Особенно досаждали ему манжеты… О чем думал в этот момент Разин, Ася впоследствии не раз слышала от него самого.

— О матери. Честно говоря, вспомнил слова Камо. «Пожалей мать, ведь тебя могут убить!» И странное, ребята, дело, на фронте почему-то меньше верится в смерть и ни о чем подобном не думаешь. Там идешь в открытую! А здесь как в мышеловке: вырвешься или нет?

А вот о чем думал в эти минуты Филипп, так никто и не узнал. Не о своем ли безрадостном детстве вспоминал и тосковал, что нет на свете души, которая по нему бы слезинку уронила, если его не станет?

Когда Ася, как бы прогуливаясь, прошла мимо и встретилась глазами с Новиковым, взгляд у Филиппа был спокойный…

С того момента, как поезд прибыл и гости сошли с него, прошло не больше получаса. И всего минут пятнадцать, как Ася сама здесь расхаживает… Но каждая минута такого ожидания казалась вечностью.

Погода тоже изменилась. Иссиня-голубое небо потемнело, начал моросить мелкий дождь. Солнце совсем спряталось. Дотоле блестящее и гладкое море зарябило и начало шуметь.

Как обычно в торжественные дни у губернаторского дома было немало зевак, и скрыться в их толпе на глазах у полицейских не составляло труда. Тем более что газеты сегодня сами взбудоражили любопытство народа! Однако прохаживаться долго на виду у переодетых шпиков и охранников, которых не видишь, даже в толпе зевак было небезопасно.

Ася многих наблюдателей из бакинского подполья, расставленных в разных местах, не знала в лицо. Зато и они не знали, кто именно назначен сегодня на задание. Это немного успокаивало: никто не мог предать! Никто, кроме их узкой группы, не мог заподозрить ни Яна, ни Романа, ни Филиппа, ни богатую бездельницу, какой сейчас выглядела Ася. Кому пришла бы в голову мысль, что у этой девицы от волнения сердце замирает, что она внимательно следит за малейшим движением у подъезда губернаторского дома?

Было ровно одиннадцать утра, когда отчетливо раздалось цоканье лошадиных копыт. Наконец показалась пара вороных. Высоко выбрасывая ноги, они мчали фаэтон прямо на людей. Извозчик лихо осадил коней у самого подъезда губернаторского дома. Генерал Ковалев и приехавшие с ним двое представителей в дорогих казачьих костюмах уютно сидели в фаэтоне, за которым ехали — тоже на пролетках — встречавшие их чиновники.