Бегматов услышал над собой голос Эшши-хана:

— Балбесы! Я сколько твердил — живьем брать всех. А вы тем двоим кишки выпустили. Эй! Комиссара тащите к юрте Мергена!

Игам чувствовал, как его грубо подхватили под мышки и поволокли, словно куль муки, — он снова потерял сознание.

— Эй, приведите в себя этого… — Эшши-хан грубо выругался, рассмеялся. — Он мне нужен живым… Таким трофеем, живым комиссаром, я думаю, за кордоном будут довольны. Ха-ха-ха…

Кто-то вылил на Бегматова ведро колодезной воды. Теперь, очнувшись, он хорошо видел, как к Эшши-хану подъехал всадник с кошачьими усами — это был Джапар Хороз — и что-то прошептал тому на ухо.

— Где русская учительница? — Эшши-хан повернулся к Мерген-ага, загородившему собой двери юрты.

— Зачем вам беззащитная женщина? Оставьте ее в покое.

— Она большевичка! Пусть выйдет!

— Она моя гостья.

Басмачи загоготали. Кто-то стрельнул в воздух.

Марина, Акча и Набат, думая, что басмачи застрелили Мерген-ага, выскочили из юрты. Марина — первой, в расшитом красном платье, с непокрытой головой.

— А она, русоволосая, и вправду красивая! — Эшши-хан нетерпеливо шлепал плетью по сапогам. — Пусть мои джигиты потешатся…

Бегматов встал и заплетающимся шагом направился в сторону Марины, но двое басмачей набросились на него, повалили на землю.

— Не дам. — Мерген-ага встал между Мариной и басмачами. — Опомнитесь! Лучше отрежьте мне бороду — нет для туркмена горше позора. Мало — голову снимите. Или вы не туркмены?!

— Ты нам зубы не заговаривай! И твою голову с козлиной бородой мы отрубим и без твоего согласия, — глаза Эшши-хана налились кровью. Свистнула плеть — на землю шлепнулась мохнатая папаха, свистнула второй раз — и на бритой голове старика появилась вмятина, на глазах она вздулась бледной полосой, засочившейся кровью.

— Лучше мою дочь возьмите! — крикнул в отчаянии Мерген-ага.

— А мы и не спросимся у тебя, борода! — Эшши-хан сидел на коне, подбоченясь…

Неожиданно послышался шакалий вой — басмаческий сигнал опасности. Бандиты разом кинулись к коням.

Вороной Эшши-хана кружился волчком. В его руках блеснул маузер. Откуда-то выскочил Аждар и с хриплым лаем бросился к коню, пытаясь вцепиться в ногу всадника. Конь испуганно метнулся в сторону. Эшши-хан выстрелил не целясь. На белой рубашке старика, у самого плеча, словно прожженная угольком, зачернела маленькая точка. Мерген-ага, не спуская глаз с удалявшегося басмаческого предводителя, медленно оседал.

— Я только ранен, — прошептал аксакал подбежавшим женщинам. — Бегматову помогите…