В тюремный лазарет приходили посмотреть на «убийцу, шпиона и бандита» гестаповцы, офицеры-эсэсовцы, жандармы. Некоторые предлагали Русанову даже сигареты. Все были в хорошем настроении, смеялись, шутили.

— Теперь конец твоим красным! Курск завтра будет наш! Москва будет наша! — сказал один из жандармов.

…На пятый день в лазарет пришли два парикмахера. Увидев их, Русанов удивился. «Не все ли равно, каким умереть — побритым или обросшим щетиной?»

— Вас хотят видеть таким, каким вы были в партизанах, — сказал парикмахер.

— С усиками, подстриженным, — добавил его напарник. — Цените гуманное отношение, господин капитан. У вас даже не отобрали орден.

Мысленно Александр готовил себя к новым мукам на допросах, представлял, как гестаповцы будут ломать ему ребра, загонять иголки под ногти, бить по спине сучковатыми палками. И вдруг — на тебе. Перед ним не гестаповцы, а парикмахеры с бритвой, помазком и блестящим блюдечком с пенящимся в нем мылом. «Это все из-за моей планшетки!.. — чуть не вскрикнул Русанов. — Они узнали, кто я. И теперь…»

— Что? — усмехнулся Александр. — Провалилось ваше наступление на Курск? Сломали зубы? Теперь вам нужен Русанов?..

— Начнем, господин капитан, — подошел к нему парикмахер с бритвой.

— Прочь отсюда! — стиснул кулаки Александр.

— Если вы так будете себя вести, вам свяжут руки, ноги, и мы все равно побреем. Таков приказ, — сказал парикмахер.

— Прочь отсюда, подонки!

В глазах Русанова была такая решимость, горел такой гнев, что парикмахеров как ветром сдуло.

Но через несколько минут они снова вошли. Следом за ними ввалились надзиратели и офицер с нашивкой на рукаве «РОА».

— Никто из немцев не посмел сорвать твой орден, капитан! — ткнул власовец пальцем в грудь Русанову. — Говорят, что у ваших там есть еще и орден Александра Невского? Гм… Непонятно! Что общего между красным знаменем и князем Александром Невским, которого православная церковь сделала святым?.. Совсем свихнулись большевики. Еще орден Петра Первого или Ивана Грозного придумают.

— Смотри, какой умный, — сплюнул под ноги Русанов.

— Рад, что ты это сразу заметил.

— Мне противно говорить с тобой, продажная шкура!

— Я тоже офицер! — повысил голос власовец.

— Ты предатель.