– Очень ловкий этот граф де Шиври! – прошептал он, – и очень красивая эта графиня де Монлюсон!.. Пари держу, что он сейчас прикинется, что намерен пощипать нас!.. Получит себе, значит, и все выгоды от результата, и всю пользу от нежной преданности…

– А ты догадался, – сказал Бриктайль, улыбаясь, – ну! вот и пора нам пришпорить коней…

Слуги едва успели открыть сундуки и разложить часть провизии, как вдруг общество было окружено шайкой верховых, выскочившей во весь опор из темного углубления в горе. Впереди скакал человек огромного роста, размахивая тяжелой шпагой; первым же ударом он свалил с ног лакея, собиравшегося выстрелить. Нельзя было ошибиться: напали разбойники.

Графиня де Монлюсон побледнела, маркиза д'Юрсель вскрикнула и упала в обморок, а граф де Шиври, обменявшись взглядом с кавалером, выхватил шпагу, делая вид, что хочет броситься на нападающих.

– Ведь я говорил! – проворчал Пемпремель.

Отпор был и не долгий, и не сильный. Три или четыре лакея однако же, и во главе их Криктен, кинулись смело на выручку графини и составили вокруг неё оплот из своих рук. Они рубили направо и налево, как честный народ, не желающий погибнуть без отпора; но их бы очень скоро всех перебили, если б жадные мошенники, набранные капитаном д'Арпальером, не бросились грабить карету, что придало бедным слугам немного больше стойкости. Между тем граф де Шиври отчаянно злился и охотно бы стал колоть своих бездельников, кинувшихся на чемоданы, а не на графиню, но для виду ему пришлось скрестить шпаги с начальником шайки. При первых же ударах он вдруг ослабел и громким голосом стал звать к себе на помощь.

Само Небо, казалось, услышало эти крики. В ту самую минуту, как Орфиза де Монлюсон, считая себя погибшею, уже искала оружия, чтоб наказать дерзкого, который осмелится к ней прикоснуться, – отряд солдат, вооруженных с головы до ног, показался при въезде в долину и со шпагами наголо бросился на грабивших сундуки бездельников. Люди эти спустились, казалось, с вершины гор, как соколы. Командир летел впереди и раскроил до самой бороды череп разбойнику, который неудачно выстрелил в него из пистолета.

– Скверно! – проворчал Лудеак, раздумывая ужо о последствиях этой схватки.

Цезарь считал глазами врагов, с которыми приходилось биться. Поддержи его, как следует шайка капитана, он мог бы выдержать их напор и даже, быть может, одолеть их. Орфиза была тут, рядом: еще одно усилие – и она попадет к нему в руки. В одно мгновенье у него в голове мелькнула мысль схватить ее, взвалить на седло и ускакать с ней; но раздавшийся с другого конца долины крик остановил его.