Несколько секунд… И внутреннее ощущение перестало существовать. Мария растворилась в окружении. Тело совершенно исчезло. Рядом стоящие кусты, уже были похожи на огромные деревья, но только иноземного происхождения. Невероятно громоздкие гиганты издавали сильный звук, только уже не треск, а невыносимый грохот. Теперь их сухость раскрывалась иначе, – когда-то сухие лохмотья, стали похожи на огромные крылья хищной птицы. Они вздымались на ветру, зависали, а затем опускались в исходное положение. И в этом действии не было пауз. Крылья не смотрелись, как искусственный атрибут стволов, помимо вращений на ветру, их биологические крепления издавали живой шум, словно вращается чье-то тело. Они явно были живыми, как сами по себе, так и вместе со стволами деревьев, некогда кустов.

Это так увлекало видение девушки, что она не замечала ничего вокруг. Но затем некая сила отвлекла ее от этого великолепия. Она заметила, что когда стволы расходятся друг от друга, то за ними открывается не менее волшебная картина. – Тот мир, который она привыкла видеть, но только в измененном состоянии. Все было необычайно великим и могучим. Размеры превышали все мыслимые и немыслимые соотношения. Трава являлась лесом, деревья превратились в длинные и грандиозные скалы, а небо растворилось само в себе и объяло все вокруг. Солнца не было видно. Но оно ощущалось всеми существующими чувствами. Свет вплелся в окружающее небо, в деревья, траву, растения – он был во всем.

Девушка не знала, где находится ее тело, предчувствуя только себя, как источник видения. Но она отчетливо осознавала, что свет выполняет очертания границ ее конечностей, торса, головы… Она и была солнцем! Ярило исходило из нее, дополняя собой все окружение, затем снова входило, и так постоянно и непрерывно. Свет был в ней, снаружи, – она была светом!

Приняв это состояние всеми имеющимися внутренними и внешними ощущениями, видение переключилось на зеленые бутоны. Раньше они были похожи на многочисленные маленькие лепесточки со своей отдельной жизнью в каждом. А теперь являлись целым отдельным миров из зеленого соцветия счастья. Каждый лист, теперь, выполнял роль необъятного занавеса для внутри находящегося. Многослойность этой жизни поражала. Все включало в себя индивидуальность, и в тот же миг общность. Эти занавесы рассказывали о своей истории, потом закрывались, раскрывая историю жизни следующего на очереди. И так до самой непроницаемой глубины. Еще лист-занавес, еще лист-занавес более темный, еще лист темнее, еще… И когда показался последний – невероятно черный, не успев он рассказать свою историю, как его закрытие открыло новый, только уже светло зеленый, сочный на оттенки занавес. – Это оказался самый первый лист!