Савл бегал позади толпы, не в силах идти шагом или стоять на одном месте. Грозил скрытно кулаком учителю и бормотал:

– Не Мессия ты, не Мессия.

Молва о Иешуа Мессии быстро достигла Галилеи и разошлась по всем городам и деревням, волнуя народ. Люди спрашивали друг друга: «Бросать ли нам дела и земли и идти к нему? Или он сам придёт, чтобы увести нас в Царствие Отца своего?»

Прокуратор Палестины каждый день внимательно читал донесения шпионов о Иешуа и, предполагая, что в дни Пасхи в Иерусалиме обязательно должна была собраться двухмиллионная толпа, возбуждённая Мессией, отправил к наместнику провинции «Сирия» Виттелию своего Кассия с просьбой о присылке в Иерусалим дополнительного легиона солдат. После чего Понтий через шпионов начал следить за Антипатром и пророком Иоанном.

Спустя две недели из речного порта Антиохии спустились в море сотни боевых римских кораблей, на которых находился легион, прозванный «Жестоким» за свою кровожадность. Огромный флот стремительно шёл на юг…

Глава сороковая

Царь Ирод Антипатр сжал в пальцах кусок папируса и начал изо всех сил бить кулаком по ложу, на котором сидел, и с мучительным стоном закричал:

– Ты ответишь, Понтий мне перед Цезарем за эту подлость!

Он вскочил на ноги и прыжком метнулся к столу, попытался открыть дрожавшими пальцами один из ларцов, но крышка не поднималась. И хотя царь понимал, что ларец нужно повернуть к себе другой стороной или рвануть крышку вверх за её противоположный конец, он не вытерпел, ударом кулака раздробил усыпанную драгоценными камнями тонкую поверхность инкрустированной сокровищницы и нетерпеливым жестом руки взял из глубины её короткий кинжал с голубоватым лезвием, покрытым бурыми пятнами, похожими на ржавчину. Но это была кровь любимой жены Ирода Великого Мариамны. Царь перехватил оружие удобнее и торопливо огляделся вокруг себя в поисках какой-либо вещи, которой можно было бы прикрыть руку с кинжалом, потому, что Антипатр был одет в тунику с короткими рукавами. Безумный взгляд царя остановился на пурпурном платье. Но едва он начал надевать его на своё тело, как сразу запутался и, разрывая платье, отбросил его прочь. Оставил только небольшой кусок, которым он укрыл кулак с зажатым кинжалом.

И, боясь, что его яростная вспышка могла утихнуть, и он – Антипатр, сын Великого отца – мог не решиться убить неверную царицу и стать посмешищем для всей Палестины, царь откинулся на спину и, подняв голову лицом вверх, диким голосом закричал:

– Эй, вы там! Позовите ко мне блудницу Иродиаду!

И, вздрагивая телом, бормоча проклятия, он отошёл на середину зала, повернулся лицом к выходу, прикрытому лёгкой, прозрачной завесой, вперил в него безумный, немигающий взгляд.