– Вот человек, который учит милосердию, которого называют Мессией. Но я не верю, что он Сын Бога.

Иешуа протестующее поднял руку.

– Я не Мессия.

Однако его слова, сказанные тихо, услышал только Зосима, а Филон, презрительно кривя губами и пожимая плечами, даже не посмотрел в сторону нищего, озлоблённо рыкнул:

– Юноша, зачем вы мучаете народ несбыточными надеждами на Царствие Божия? Зачем вы объявляете себя царями иудейскими? Неужели не понимаете, что за ваши лживые слова расплачиваются тысячами жизней глупые, несчастные иудеи? Уйди из Палестины, юноша, если в тебе есть хоть капля жалости к народу.

И он, бормоча самому себе, что фарисеи поступили мудро, говоря, что приход Мессии будет сообщён Богом только им – фарисеям, сокрушённо качая головой, подъехал к царю Ироду и спросил того об астрологе Латуше.

В очередных своих трудах этот великий писатель не найдёт место для упоминания о короткой встрече с Иешуа. Мало ли в те годы бродило по Палестине различных вещунов, лжепророков, лжемессий, как правило, неграмотных, не умеющих читать и писать, равнодушных к народу, на которых Филон, как человек высокообразованный, аристократ, не обращал внимания и не хотел о них слышать.

Филон поехал вместе с царём в Тибериаду, а Зосима, жаждая узнать мысли Иешуа, отвёл учителя под дерево и там начал расспрашивать его. Он же, потрясённый тем, что обрёл отца, с душой полной новых ощущений, неведомых ранее, вспоминал и вспоминал зрительно и физически то, как Панфера возложил ему на голову свою тяжёлую руку. Он чувствовал блаженство и никак не мог прийти в себя от этих воспоминаний. Слёзы счастья катились по его щекам, хотя он корил себя, что не должно ему быть счастливым в то время, когда рядом погибали братья.

А Зосима думал, что Иешуа плакал по иудеям.

Вокруг учителя медленно стал собираться народ. Послышались настойчивые голоса:

– Мессия, говори нам о Царствии Божьем. Что нам делать, чтобы попасть туда? Или ты уведёшь нас сейчас?

Фарисей Савл, едва заметил Зосиму, распустил руки в стороны, как крылья неведомой птицы, бросился, словно с горы, и упал на своего учителя. Оба так и покатились по земле. Савл, не вставая на ноги, тихо заговорил:

– Ох, ох, прости меня, Зосима. Самого диавола я объявил Мессией. Многажды он являл все признаки нечистого врага Господня. И уста мои запечатал так, что я ходил и молчал, и не мог разоблачить его.

Зосима, конечно, хорошо знал своего ученика и поэтому, мысленно посылая Савлу свои проклятия, со стоном, тяжело дыша, поднялся на ноги, раздражённо сказал:

– Вот и молчи. А то, что ты объявил кого-то Сыном Божьем, расскажешь братии. Спросим с тебя за твою глупость строго.