– Эй, вы там! Вам обоим грозит позорный крест. Ещё есть время для вас– покинуть Палестину!

Иуда, смеясь, ответил:

– Я покину Палестину тогда, когда захочу. А ты? – спросил он Иешуа.

– А я никогда не оставлю свой народ.

– Безумцы» Может быть, тебе, Иуда, неизвестно, что я секретарь прокуратора.

– И что ты хочешь этим сказать? – спросил его Иуда.

– А то, что все доносы шпионов попадают мне в руки. Я знаю каждый ваш шаг.

Кассий в эту минуту не желал зла двум иудеям. Он, увлечённый благородством Иуды, его дерзостью и бесстрашием, хотел спасти обоих даже с риском гибели своей карьеры. Но Иуда, ничуть не желая оскорбить Кассия, удивлённый его словами, воскликнул:

– Это говорит римлянин!

Кассий покачнулся в седле, как после удара, и сжал рукоятку меча, задыхаясь, не в силах что-либо сказать в ответ. Молча, расширенными глазами глядя на Иуду, дрожащим голосом трудно проговорил:

– Я отомщу тебя. Я буду последним, кого ты увидишь на этом свете. И это произойдёт не позднее завтрашнего дня.

И он, видя, что изящное лицо Иуды нахмурилось, удовлетворённый тем, что причинил ему боль, поскакал прочь, но оскорбление терзало его душу, потому что он был гражданин Рима и патрицием.

Иуда вновь обнял учителя.

– Скажи, где ты будешь сегодня?

– Я пойду в Храма, а у полдню вернусь в дом Лазарю. Ты разве не со мной, Иуда?

– Я потом найду тебя. А сейчас я не один.

И на его губах появилась обычная дерзкая и беспечная улыбка

Иешуа оглядел родное для него лицо, стараясь запечатлеть в памяти черты его и со вздохом горечи, что он прощался – может быть, навсегда – пробормотал, как можно мягче:

– Я не судья тебе, иуда.

И быстро ушёл. Из кустов на дорогу в мужском одеянии выехал всадник, закутанный в плащ и в длинный арабский платок, что полностью укрывал голову, оставляя узкую щель для глаз. Это была, конечно, царица Иродиада