Ситуация напоминала 1920-е годы, когда коренизацию проводили как уступку нерусским. Русские националисты, чувствуя себя как в осаде в государстве, которое считали своим, стали выражать недовольство. Поскольку режим обратил русских в “самый советский народ”, им пришлось отказаться от многих составляющих своей традиционной дореволюционной идентичности, и в том числе – от наивного монархизма и религии. До революции русские народники считали, что эти элементы по сути своей – деревенские и что поддерживает их именно деревня. Теперь восстановить или сохранить несоветскую русскую идентичность призывали Александр Солженицын и другие русские литераторы, писавшие “деревенскую прозу”. Об их произведениях мы уже говорили в предыдущей главе.

Русский народ, которому требовалась защита и от советизации, проводимой коммунистическим режимом, и от усилившихся стремлений к самоутверждению приграничных областей, в воображении своих защитников был глубоко укоренен в дореволюционном прошлом. Новое поколение русских мыслителей-националистов часто определяло его в духе русской имперской традиции, включая в него не только русских, но и украинцев с белорусами. С учетом того, сколь распространен был русский язык на Украине и в Белоруссии, эта лингвистическая и культурная модель “русскости” работала теперь даже лучше, чем до 1917 года, когда русификация охватила только украинскую и белорусскую элиту, а не весь народ. Ее поддерживали и русские диссиденты, и русский культурный истеблишмент.

В официально одобренных текстах общим местом было считать население Киевской Руси русскими или древнерусской народностью, в то время как украинские и белорусские земли в исторических построениях часто именовались Югом и Западом Руси. В русском языке отсутствовали и до сих пор отсутствуют специальные термины, позволяющие отличить русских Московской Руси от “руських” Украины и Белоруссии раннего Нового времени, что облегчило возврат к имперскому дискурсу. Во многих текстах самиздата начала 1970-х годов (их тиражи были от 50 до юо экземпляров) – скажем, таких, как журнал Владимира Осипова “Вече”, – открыто проповедовалась вера в сущностное единство восточных славян, которых авторы называли просто русскими.

Но возврат модели общерусского народа был встречен в штыки в диссидентских кругах Украины. В России диссидентское движение 1970-х годов разделилось: появились либералы, которых возглавил академик Андрей Сахаров, создатель советской водородной бомбы и впоследствии политический диссидент, и националисты, которых представлял писатель Александр Солженицын, бывший узник ГУЛАГа, ставший известным в дни хрущевской оттепели. А на Украине диссидентам удалось не разойтись и объединить либерализм и национализм.