– А куда делся прежний ее сожитель – как его? Блоха?

Собеседник украдкой поглядел на часы.

– Михаил Карлович, ей-богу, нашли же время старые дела ворошить!

Агасфер понимал, что новость о прибытии на остров Куропаткина отодвинула все прочее на задний план. Бунге хотелось куда-то мчаться, передавать новость всем встречным и поперечным, высказывать мнение и строить предположения. До Соньки ли?

Однако Агасфер был настойчив и понимал, что после совещания у «судебного генерала» все на острове пойдет кувырком, каждый получит массу конкретных поручений. И тогда и вовсе ни до кого не достучаться. А после визита Куропаткина начнется долгое смакование подробностей, поиск крайних в случае возможного конфуза, и так далее – это время тоже выпадет.

Агасфер вздохнул и уселся в кресле подобнее, игнорируя укоризненный взгляд вице-губернатора:

– Федор Федорович, я прошу у вас десять минут вашего драгоценного времени. После этого я надолго, даю слово, отстану от вас со своими вопросами про Соньку. Никто, кроме вас, не знает о ней столько, сколько вы!

– Хорошо! Из уважения к вам – 15 минут. Но потом – не обессудьте, Берг! Ну не простит меня губернатор, ежели узнает, что я перед визитом военного министра всякой ерундой занимаюсь! Спрашивайте! И приготовьте бумагу и карандаш.

– Спасибо. Так куда делся прежний сожитель?

– Записывайте: подполковник Тарасенко, доктора Сурминский и Перлишин. Подполковник расскажет вам про окончание эпопеи с первым побегом Соньки. Медики поведают, на каком основании они освободили тогда Соньку от плетей, – Бунге хихикнул. – Вот вам приготовленный список бывших майданщиков, а ныне – добропорядочных граждан и коммерсантов. Далее Шурка-Гренадерша: несколько лет назад ей пытались вырезать язык – полагаю, что тут без Соньки тоже не обошлось. Но, слава богу, Шурка наша как-то вырвалась из рук варнаков, убежала. Сколько лет прошло – а без топора нынче она даже в отхожее место не ходит. С ней тоже поосторожнее, Берг: после попытки заставить ее молчать Гренадерша несколько тронулась умом. Попробуйте потолковать с арестантом-тачечником Пазухиным, ежели жив еще. Трех его дружков – Черношея, Марина и Кинжалова – по приговору суда повесили, а Пазухин бессрочную каторгу получил и первые пять лет прикован был к тачке. Всех четверых сдала по делу об убийстве лавочника Никитина не кто иной, как Сонька.

– Это что за наказание такое – к тачке приковывать? – поразился Агасфер.

– Это вы, инспектор Главного тюремного управления, у меня спрашиваете? – в свою очередь поразился фон Бунге.