И не выскочишь – дверь-то заперта! На подгибающихся ногах она пошла за Степкой, присела на краешек широкой лавки, крепко зажмурила глаза: допрыгалась, девонька!

А Богданов как ни в чем не бывало потянул Соньку к себе, грубо и без намеков на ласку сделал свое «мущинское» дело. Перевернулся на спину, водки потребовал: в шкапу-де стоит. Сонька, стараясь не глядеть на неподвижное тело Найденыша, дошла до шкапа. Спросила у Богданова: а где стаканы?

Тот, по обыкновению, глядел в потолок и не ответил. Сонька пошла открывать одну дверцу шкапа за другой, и вдруг вспомнила, что так и носит в узелке выданные доктором порошки от бессонницы.

Нашла-таки грязноватый стакан, ухитрилась туда весь порошок высыпать. На Богданова оглядываться боялась, зная его манеру иногда бесшумно, как зверь, вставать. Подала полный стакан, размешав порошок щепочкой.

– За что ты его, Степа?

– А пусть в глаза глядит, не прячется!

Выпив стакан, Богданов поворочался и через малое время затих. Сонька потолкала его немножко – не шевелится. Достала из кармана богдановских штанов ключи, оделась потихоньку, совсем было убежать хотела – и вдруг увидела на полу рядом с телом Найденыша черную коленкоровую тетрадь.

Есть все-таки Бог на свете! Схватила тетрадь, сунула за пазуху – и в дверь!

Как ни спешила поскорее до дома добраться, но поймала за рукав зевающего на углу возле кабака околоточного:

– Там Степка Богданов своего хозяина порешил! – И только после этого побежала.

Соньку в убийстве Найденыша никто не заподозрил: стукнув хозяина обухом, Богданов всадил острие топора в стену так глубоко, что его с трудом вытащили, повиснув на топорище, двое полицейских. Но это было уже потом, после того, как шестеро солдат с фельдфебелем, отчаянно труся, на цыпочках подкрались к раскинувшемуся на лавке совершенно голому Богданову и принялись опутывать его веревками. Так со скамьей и унесли в участок, стали думать: куда ж его девать?

Доктора из Александровского лазарета принимать Богданова категорически отказались. Отнесли его, все еще спящего, в тюремный карцер, заменили веревки цепями, надели ручные и ножные кандалы.

Рассказывали, что на следующее утро Богданов, проснувшись, долго не мог понять – где он? Потом, разозлившись, порвал часть цепей, едва не разогнул браслеты кандалов. И затих на несколько месяцев. Про убийство хозяина он решительно ничего не помнил, все звал его, грозил пожаловаться Найденышу на тюремный произвол…

Сонька отсиживалась дома несколько дней, носа на улицу не показывала. Как ни странно, в посту ее жалели, считали чудом спасшейся. Снова зачастили к ней Черношей с Пазухиным – они и подсказали способ добраться до спрятанного в тайге «слама». А делу помогли восстановительные работы на телеграфной линии.