– Я никогда не обвинял вас в предательстве! – Ландсберг протянул Агасферу руку, которую тот крепко пожал. – Недоумевал – было дело! Да и сейчас, увидев вас, признаться, пребываю в некотором смятении чувств. Спроси у меня час назад кто-нибудь про вас – наверняка предположил бы, что вы продолжаете трудиться на своей фабрике. Только нынче, по-моему, южная половина Сахалина вместе с Маокой перешла к победителям?

– Вы правы, господин Ландсберг! Тщанием «графа Полусахалинского»[113] России осталась лишь северная часть острова.

– Но как вы очутились в Японии, барон? Тоже попали в плен?

– Можно сказать и так. Вообще это чертовски длинная история, друг мой, – если вы, конечно, позволите мне вас так называть…

– Разумеется, дружище! Вы возвращаетесь в Россию? Пароходом «Генуя»?

– Увы, Карл Христофорович! Я бы очень хотел этого, но… Впрочем, поговорить мы все-таки наверняка успеем: по моим сведениям, пароход отчалит только через три часа. Я знаю тут недалеко немецкую пивную, «биргалку». Помните? Их так в России называли. Если хотите, поговорим там в прохладе, под сенью вентиляторов.

– Пожалуй, но… – Ландсберг с грустной улыбкой ощупал в кармане тощий портмоне. – Вы не поверите – но, имея на банковском счету пару миллионов рублей, в настоящее время я не имею доступа к своим деньгам и беден, как церковная мышь! Впрочем, остатков жалованья военнопленного на пару – другую кружек, наверное, хватит!

– Прекратите, друг мой! Я угощаю! Пошли скорее, пока мы не поджарились тут на солнце и не привлекли внимание полиции!

В пивной было действительно прохладно. Вентиляторы под потолком неторопливо гоняли воздух, а от огромного «корыта» с бутылками пива, пересыпанными колотым льдом, веяло прохладой.

– Одну минуточку! – Агасфер махнул рукой бармену-японцу, заказал полдюжины темного мюнхенского, соленых орешков и только после этого повернулся к Ландсбергу.

– С каким бы удовольствием я бы поменялся бы с вами местами и занял бы вашу полку на «Генуе»!

Проворный официант выгрузил на их столик бутылки с пивом, второй поставил две кружки и опрокинул над каждой по бутылке.

– А вот наливать японцы не умеют! – заметил Агасфер. – Надо лить тонкой струйкой, по стеночке – тогда не придется ждать, пока осядет пена! Впрочем, о чем это я? Какие пустяки! Давайте за встречу, Ландсберг! А потом расскажем друг другу наши истории! Прозит!

Агасфер вытер усы платком.

– Значит, здесь вы были в лагере для военнопленных. Расскажите же, друг мой – каково это испытание?

– Должен признаться, что никаких ужасов в содержании плененных офицеров и нижних чинов тут не было. Жизнь в лагерях была вольной. Нам дозволялось играть в карты, шахматы, салки. Мы пели, плясали и отдыхали днем в любое время. Кое-кто из нас держал даже певчих птиц. Пленным дозволялось побывать в других местах Японии, которые их интересовали. Ездили даже на горячие источники…