⁂

Если Бале поразила простота, скромность и приязненное отношение Николая II к простому французу, то неафиширумый обед в Сиреневом зале Александровского дворца, устроенный императором для обширной депутации членов Союза русского народа, поразил Лаврова. Вернее, не столько обед, сколько сам Николай. На обед он явился в малиновой косоворотке, подпоясанной наборным пояском, шароварах защитного цвета и в сапогах.

Поразило Лаврова и настроение императора. По всему было видно, что среди собравшейся публики он чувствует себя свободно и раскованно. Николай часто смеялся, благодарил приглашенных за бесконечные тосты в его честь. Ему было явно приятно слышать о себе как о единственной «надёже и опоре» русского народа.

В общем, обед прошел на славу. Подогретые обильными возлияниями гости вскоре начали петь под звуки оркестра народных инструментов – вместе с ними пел и император. А когда оркестр заиграл «Барыню», в пляс пустилась не только вся депутация Союза, но и… сам царь. Его невысокая фигура в малиновой косоворотке выделывала коленца, которые Лавров, вовремя укрывшийся за шторой, никак не ожидал от этого всегда спокойного и даже флегматичного человека.

Размышляя над всем увиденным, Лавров даже не заметил, как Николай вышел из круга танцующих и приблизился к нему:

– А-а, вот вы где спрятались, полковник! – услышал он чуть запыхавшийся голос Николая.

Мгновенно выйдя из-за шторы, Лавров поклонился:

– Народным танцам не обучен, ваше императорское величество! Кроме того, мой парадный мундир…

Николай лениво махнул рукой, прерывая дальнейшие извинительные пояснения. Оглянулся, и тут же подскочивший адъютант поднес курительный прибор – янтарную шкатулку с папиросами и такой же мундштук. Разминая папиросу, Николай выразительно показал глазами на шкатулку: курите, полковник! Лавров вторично извинился:

– Не курю, ваше императорское величество!

– Скверная, конечно, привычка, – согласился Николай, прикуривая от поднесенной адъютантом спички. – Вот и Аликс, то бишь моя супруга, не одобряет… Однако привык… Собственно говоря, полковник, я хотел вам сказать, что был весьма удивлен вашим отзывом о господине Витте и вашей рекомендацией относительно его кандидатуры как главного переговорщика.

– Я постарался написать честно, объективно и в соответствии со своими убеждениями, ваше императорское величество. Хотя должен признаться, что не принадлежу к числу поклонников и сторонников его высокопревосходительства.

– Я так и понял – поэтому и был удивлен, – кивнул Николай. – Насколько мне известно, большинство военных считает, что мы делаем ошибку, садясь за стол переговоров с «макашками». Они умоляют меня санкционировать продолжение военных действий…