Португалия не только жила, но и развивалась. Под руководством энергичного министра общественных работ и коммуникаций Дуарте Пашеку продолжалось осуществление масштабных программ по развитию инфраструктуры, в том числе орошаемого земледелия, гидроэнергетики, средств связи, торгового флота. Проектировались и возводились новые районы столицы, был построен Национальный стадион.

Не пустовали гостиницы. Часть их обитателей принадлежала к весьма специфическому классу. Нейтральный статус привлекал в страну сотрудников разведслужб всех воюющих государств.

Через Лиссабон и его пригороды Эшторил и Кашкайш прошли многие известные шпионы. Среди них — агент советской разведки Ким Филби, британские агенты и по совместительству литераторы Грэм Грин и Ян Флеминг, голландский гражданин и германский агент Иван Шувалофф, двойной агент Душан Попов…

Среди португальцев тоже оказалось немало как тех, кто доносил немцам, так и тех, кто снабжал информацией союзников по антигитлеровской коалиции. Символично это проявилось в руководстве полиции по наблюдению и защите государства. Ее глава Агоштинью Лоуренсу шпионил на немцев, во всяком случае, в первую половину войны, а его заместитель Жозе Катела передавал сведения англичанам.

Союзники и нацисты хотели знать, что творилось на путях, которые проходили через обширную Португальскую империю. Наибольшую ценность представляли дипломаты, моряки и коммивояжеры. Англичане пристально следили за теми, кто им мешал, и так как Салазар после их протестов почти никогда ничего не предпринимал, действовали сами.

Одним из примеров таких операций стало похищение с судна «Жил Эанеш» радиста, который снабжал гитлеровцев данными об английских кораблях, что облегчало немецким подводным лодкам их местонахождение и уничтожение. Британские военно-морские силы остановили «Жил Эанеш» в открытом океане, забрали радиста и переправили в Лондон, где тот во всем сознался[265].

Нейтральная Португалия стала перевалочным пунктом для беженцев, в основном — еврейских. Салазар, в отличие от Гитлера, не был антисемитом, но наплыва иностранцев опасался. На следующий день после взятия Парижа немцами португальские дипломаты получили директиву давать визы сроком на месяц только транзитным пассажирам, то есть тем, у кого есть разрешение на въезд в третью страну и соответствующие проездные документы.

Указание выполняли не все. Широкую известность получил консул в Бордо Ариштидеш де Соуза Мендеш, который за дополнительный взнос в «благотворительный фонд» выдавал визы всем желающим. Посол в Будапеште Сампаю Гарриду не только ставил штампы, но и укрывал в диппредставительстве евреев, подвергавшихся преследованиям. Его преемник Лиш-Тейшейра Бранкинью продолжил эту практику, несмотря на угрозы и нападение на посольство.