За городской чертой располагались кузницы, где «остатки рельс» строившейся когда-то французами железной дороги, но так и недостроенной, как рассказывает В. Шнейдеров, – пускались мастерами на изготовление гвоздей, кинжалов и ножей.

На берегу моря стояли сооружаемые и ремонтируемые парусники – самбуки. Здесь же дымились печи, в которых «выломленные в море коралловые рифы превращали в известь».

Пресной воды в городе не хватало. Ее доставляли из колодцев, что «километрах в трех от Ходейды». Стоила она недешево и потому использовали ее экономно. Проживавшие в Ходейде европейцы, в том числе и сотрудники «Востгосторга», брали питьевую воду на заходивших в порт пароходах.

Нравы в городе царили строгие. Женщин, пойманных на занятии проституцией, и мужчин, уличенных в употреблении алкоголя, нещадно пороли, притом публично, на самой людной площади города – базарной.

Погода в Ходейде круглый год стояла жаркая. Не приносили облегчения и ночи. Они «насылали на жителей города», отдыхавших на крышах домов, «мириады комаров и стаи летучих мышей».

Зажиточное население Ходейды, представленное купцами, чиновниками и офицерами, жительствовало в «квартале знати», у моря, в глинобитных домах в три и четыре этажа, «окруженных со всех сторон, как крепости, мощными стенами».

В окрестностях города, в соломенных хижинах, ютилась беднота: рыбаки и портовые грузчики (хаммалы). Последние из них, хаммалы, являлись потомками рабов-африканцев, суданцев и абиссинцев, завезенных в Аравию работорговцами. Смешавшись с арабами, они образовали «особую расу метисов», из которой и набирали хаммалов. Почти голые, «прикрытые только куском ткани, обернутым вокруг бедер», в белых вязаных шапочках, они «вереницами передвигались» по порту, «перетаскивая на себе огромные тюки». Получали за 12 часов работы, в удачный, заметим, день, 60–70 копеек в пересчете на наши деньги, что «едва позволяло им сводить концы с концами». За каждую ходку с грузом – от пристани до склада – хозяйские приказчики, «с мешками медных денег» у ног, прятавшиеся от солнца под навесами, выплачивали проходившему мимо них хаммалу (с грузом на спине) по 2–3 копейки. Тот из них, у кого руки были заняты, «брал монету в рот, закладывая ее за щеку языком». Хаммалы представляли собой одну из низших каст среди местных жителей; и поэтому носить оружие им запрещалось.

Помимо артели хаммалов, имелись также артели плотников, водовозов, лодочников, дубильщиков, рыбаков, работниц и работников кофейных факторий, то есть сортировщиц кофейных зерен и тех, кто очищал эти зерна от шелухи. Во главе каждого цеха стоял выборный старшина. Цехом сортировщиц управляла «отвратительная», по выражению В. Шнейдерова, негритянка – «развратница, наркоманка и сводница».