– Фирд? – спросил я. Фирд – ополчение, войско хлебопашцев, лесников и селян.

– Около тысячи. Но бог весть какой от них будет толк в сражении.

– Даже с фирдом у тебя, скорее всего, окажется меньше людей, чем у противника, – заметил я. – И все-таки ты можешь победить.

– Как? – резко спросил он. – Сражаясь более яростно, чем враги?

– Сражаясь умнее их, – ответил я и, взяв уголек, начертил на куске материи несколько новых линий, попутно объясняя, что к чему. – Вот так ты можешь победить, – подвел я черту.

Он всматривался в грубый рисунок.

– Почему ты не показал этого Этельвину и прочим?

– Потому что, если дюжина людей знает твой план боя, каждый из них расскажет еще дюжине и так далее. Сколько пройдет времени, прежде чем об этом узнает Анлаф?

Король кивнул в знак согласия, все еще разглядывая схему.

– А если я проиграю? – тихо спросил он.

– Тогда Инглаланда не будет.

Этельстан продолжал смотреть на изменения, нарисованные мной на карте.

– Архиепископ Вулфхельм твердит, что Богу угодно было сделать меня королем, – спокойно проговорил он. – Иногда я забываю об этом.

– Доверься своему Богу, – посоветовал я. – И верь в своих воинов. Они сражаются за свои дома, жен и детей.

– Но дать бой в месте, выбранном Анлафом…

– Побив его на им самим выбранном поле, ты унизишь его, докажешь, что ты и правда тот, кем себя именуешь: Monarchus Totius Brittaniae.

По его губам пробежала улыбка.

– Взываешь к моей гордости?

– Гордость – хорошее качество для воина, – ответил я.