Робеспьер пришел в ярость и решил устранять своих врагов из комитетов. Он был чувствителен к обиде и с трудом прощал людям, навлекшим на себя его ненависть. Он не мог также простить комитету благоденствия того, что тот два раза отклонил предложение Сен-Жюста вручить Робеспьеру диктатуру. Кроме того, члены правительства не всегда соглашались на предание суду трибунала всех тех лиц, на которых указывал Робеспьер. Дело доходило в комитете благоденствия до бурных сцен между Робеспьером, Сен-Жюстом и хитрым Кутоном, с одной стороны, и Баррером, Колло, Билльо и Карно – с другой. Жестокий Сен-Жюст грозил смертью Карно, который по своей природе не умел лицемерить.

Робеспьер перестал, наконец, ходить в комитет благоденствия. Но это он сделал не потому, чтобы он был противником доведенной до крайности системы ужаса. В самом деле, его друзья Сен-Жюст и Кутон заботились о том, чтобы закон 22 прериаля находил себе применение. А в это время Робеспьер придумывал средства для того, чтобы низвергнуть своих врагов. Комитеты постарались немного смягчить террор и постановили, чтобы в местностях, насчитывающих меньше 1200 жителей, все арестованные поденщики, косари, пивовары и ремесленники были освобождены из тюрьмы, за исключением тех, которые обвинялись в государственной измене. На большее комитеты пока не решились.

Робеспьер начал теперь поход против своих противников. Он не постеснялся бросать по адресу своих конвентских и комитетских врагов всякого рода клевету. Он произносил свои речи в клубе якобинцев, которые были ему безусловно преданы, и в этих речах он утверждал, что часть членов конвента и комитетов составили на средства Англии заговор против республики. «Прежде, – сказал он в одной из своих речей, – разные группы, действовавшие на английские деньги, нападали на общие мероприятия комитета благоденствия; теперь же они направляют свои удары против отдельных патриотов, против отдельных членов комитета, чтобы этим сломить силу и единодушие правительства. Шпионы Робеспьера постоянно следили за его противниками, а сам он появлялся на улице только пол охраной вооруженного отряда.

Комитет благоденствия дважды приглашал Робеспьера явиться в комитет и дать разъяснения относительно того заговора, о котором он все время говорил в клубе якобинцев. Но Робеспьер не являлся в комитет, решив поднять обвинение против своих противников в самом конвенте.

Он, казалось, совершенно не задумывался над тем, что если конвент перейдет в лагерь его противников, то вся его власть окажется построенной на песке.