– Что же, отлично, все-таки посетили какое-то культурное мероприятие, так что теперь не стыдно, – подытожила она, выходя из комнатки с экспонатами.

– Да, думаю, в музее вряд ли было бы не интереснее, – поспешил я с ней согласиться.

– Конечно! А здесь и презентация! И художник собственной персоной! А музей еще и на следующей неделе никуда не денется.

Мы вернулись на наши места с наполовину опустошенными бокалами. Т. сняла пиджак и повесила его на спинку стула, оставшись белой футболке по фигуре. После чего она проверила макияж и распустила волосы. Упругие кудряшки, обретя свободу, радостно покачивались, пока она вертела головой, рассматривая окружающее людское движение. Гости, подходили к художнику, что-то спрашивали, он благодатно с ними болтал. После окончания презентации музыку сделали чуть громче, разбавив блюзовые мелодии классическими современными хитами. Т. заслышав знакомые ноты, начала двигаться. Маленькие плечики под белой тканью ловили ритм, подёргиваясь на каждое ударение в мелодии. Погружаясь, она подняла руки со стола и принялась совершать плавные змеиные гипнотические движения. Так спокойно и расслабленно, но я все больше и больше чувствовал, что вхожу в транс, просто сидя напротив и смотря на нее. Не могу сказать точно, осознавала ли она какую власть она обретает, но она не переставала, а все двигалась, оставаясь сидеть на кресле. Как песня закончилась, она еще продолжала по своему обыкновению, движения затухали очень плавно и неспешно, как листья ложатся на землю. Только когда она совсем остановилось, положив одну руку на стол, а во вторую вложив бокал, я пришел в себя и тоже промочил горло.

– Я… Не могу не сказать, про тот вечер на Дне рождения, – я специально не стал упоминать чей именно, – то было потрясающе.

Не отрывая бокал от лица, она лишь подмигнула, в знак того, что принимает мой комплимент.

– То как ты двигалась, как проскальзывала между гостями… просто неописуемо.

– Это приятно слышать.

– И особенно, когда музыка затихла, но ты не остановилась, а продолжала, вот как сейчас… Не знаю, я будто словно слышал мелодию, под которую продолжала танцевать. Даже мы продолжали танцевать.

– Ну да, все верно. Танец не должен прекращаться из-за такой ерунды как отсутствие музыки. Он должен продолжаться, даже если ты смертельно устал, если твой партнер пропал – найди другого, если же вообще никого нет – продолжай одна, нельзя останавливаться, даже если все вокруг рушится и объято пламенем. Танец не должен прекращаться, – она протянула эти слова в некоторой задумчивости, повертев в руках опустевший бокал. После чего вновь посмотрела, как обычно, вздернув одну бровь. Я не нашел, что ответить на это. Зато нашла она: