* * *

Обстоятельство № 13.

Шуба как улика.

Если все пятеро в момент убийства на самом деле были во дворце, то ситуация в корне меняется. Впрочем, не будем гадать на кофейной гуще, а в который раз займёмся анализом событий.

Согласно плану заговорщиков, как пишет Пуришкевич, с шубой Распутина должны были поступить следующим образом:

«…Сложив в узел возможно большее из одежды Распутина, передаем это поручику С., который, облачившись в распутинскую шубу… и взяв узелок вещей Распутина, выходит с великим князем во двор и садится в автомобиль, на коем д-р Лазаверт опять за шофера; автомобиль направляется к моему поезду на Варшавский вокзал, где к этому времени в моем классном вагоне должна быть жарко затоплена печь, в каковой моя жена и жена д-ра Лазаверта должны сжечь все то из одежды Распутина, что привезут С. с великим князем».

«…Сложив в узел возможно большее из одежды Распутина, передаем это поручику С., который, облачившись в распутинскую шубу… и взяв узелок вещей Распутина, выходит с великим князем во двор и садится в автомобиль, на коем д-р Лазаверт опять за шофера; автомобиль направляется к моему поезду на Варшавский вокзал, где к этому времени в моем классном вагоне должна быть жарко затоплена печь, в каковой моя жена и жена д-ра Лазаверта должны сжечь все то из одежды Распутина, что привезут С. с великим князем».

Запомним это. Хотя бы потому, что план заговорщиков окончательно провалился.

О провале этого плана говорит сам Пуришкевич в заключительной части своего «Дневника»:

«Уже в пути я заметил, что в карете оказались и шуба Распутина, и его боты. «Почему это не сожжено в поезде, – спросил я д-ра Лазаверта, – как было условлено, и вы все это привезли обратно?» «Потому, – ответил он, – что шуба целиком в печь не влезла, само собою разумеется, а ваша жена сочла невозможным заняться распарыванием и разрезыванием этой шубы на части и сжиганием ее по кускам. У нее даже на этой почве вышло столкновение с Дмитр. Павловичем, и шубу, и боты так и пришлось привезти обратно. Мы сожгли его верхнюю поддевку, перчатки и, не помню, еще что-то». «Шубу и калоши придется выбросить с трупом в воду», – добавил он»[311]. На этот раз в «мемуарах» Пуришкевича в кои-то веки просачивается правда: шуба Григория Распутина (да и его обувь тоже) не была сожжена в вагонной топке, как это планировалось изначально. Это же повторяет и полицейский следователь Середа: «На трупе была шуба, надетая внакидку и застегнутая на два крючка. К ногам трупа был привязан груз».