Зимой 1939/40 г. в этом доме Л.К. Чуковская написала повесть «Софья Петровна», первое художественное свидетельство об этом страшном времени. В эти годы Лидия Корнеевна стала вести дневник, вылившийся впоследствии в пронзительные «Записки об Ахматовой». Как пишет автор записок:

«Мои записи эпохи террора примечательны, между прочим, тем, что в них воспроизводятся полностью одни только сны. Реальность моему описанию не поддавалась; больше того — в дневнике я и не делала попыток ее описывать. Дневником ее было не взять, да и мыслимо ли было в ту пору вести настоящий дневник? Содержание наших тогдашних разговоров, шепотов, догадок, умолчаний в этих записях аккуратно отсутствует. Содержание моих дней, которые я проводила изредка за какой-нибудь случайной работой (с постоянной меня выгнали еще в 1937-м), а чаще всего — в очередях к разнообразным представителям Петра Иваныча, ленинградским и московским, или в составлении писем и просьб, или во встречах с Митиными товарищами, учеными и литераторами, которые пробовали за него заступаться, — словом, реальная жизнь, моя ежедневность, в записях опущена, или почти опущена; так, мерцает кое-где еле-еле. Главное содержание моих разговоров со старыми друзьями и с Анной Андреевной опущено тоже. Иногда какой-нибудь знак, намек, какие-нибудь инициалы для будущего, которого никогда не будет, — и только. В те годы Анна Андреевна жила, завороженная застенком, требующая от себя и других неотступной памяти о нем, презирающая тех, кто вел себя так, будто его и нету. Записывать наши разговоры? Не значит ли это рисковать ее жизнью? Не писать о ней ничего? Это тоже было бы преступно. В смятении я писала то откровеннее, то скрытнее, хранила свои записи то дома, то у друзей, где мне казалось надежнее. Но неизменно, воспроизводя со всей возможной точностью наши беседы, опускала или затемняла главное их содержание: мои хлопоты о Мите, ее — о Леве; новости с этих двух фронтов; известия „о тех, кто в ночь погиб“»[1174].

Из этого дома Л.К. Чуковская шла по улице Рубинштейна к А.А. Ахматовой в Фонтанный дом, но и сама Анна Андреевна не раз приходила к Лидии Корнеевне в дом у Пяти углов. Вот лишь краткие фрагменты из «Записок», передающие мгновения встреч великого поэта в этом доме:

«18 мая 39.

Вечером телефонный звонок: Анна Андреевна просит прийти. Но я не могла — у Люшеньки грипп, надо быть дома.

Она пришла сама.

Сидит у меня на диване, — великолепная, профиль, как на медали, и курит.

Пришла посоветоваться. В каждом слове — удивительное сочетание твердости, достоинства и детской беспомощности.