«Во имя Аллаха, милостивого, милосердного. Это – то, что Халид ибн аль-Валид дает жителям Дамаска, если он вступит в город. Он им дает гарантию неприкосновенности их жизни, их имущества, их церквей и городских стен. Ни одно из их жилищ не будет разрушено или заселено (муслимами). В этом им – завет Аллаха, покровительство его посланника, да благословит его Аллах да приветствует, халифов и верующих. Пока жители Дамаска будут платить джизью, с ними, кроме добра, ничего не будет сделано»[235].

Захватом крупнейших городов Сирии мусульмане обеспечили себе полную победу. К концу года Абу-Убайда занял Баальбек и Химс. В последующие годы свои врата раскрыли Алеппо, Антиохия, Хама и другие. В некоторых местах, как, например, в Шай-заре, «люди выходили ему навстречу с бубнами и песнями и склонялись перед ним». Только Иерусалим, Кесария и некоторые прибрежные города устояли перед захватчиками в ожидании помощи от Ираклия.

Ираклий не хотел их разочаровывать. Собрав в окрестностях Антиохии и Алеппо войско числом около 50 тысяч человек, в основном армянских и арабских наемников, он снова отдал его под начало своего брата Феодора, которому помогал Ваан. Осознавая численное превосходство византийской армии, арабские военачальники без промедления оставили Химс и даже Дамаск и другие стратегические города и сосредоточили около 2500 человек в долине Ярмука, откуда в случае вынужденного отступления они могли бы отойти в пустыню. Армия Ираклия направилась по маршруту Келесирия – Трансиордания. После периода мелких стычек, в ходе которых войска объявили Ваана императором, противники сошлись в бою, в месте впадения в реку Ярмук ее притока Ар-Руккад неподалеку от Вакусы (современная Якуса). Кульминация наступила в жаркий день 20 августа 636 года. Поднялась пыльная буря, которая дала арабам решающее преимущество. Византийские войска были зажаты между двумя реками. На западе мост через Ар-Руккад занимали арабы; на востоке путь им был также прегражден. Таким образом, у них не было ни единого шанса на отступление. Молитвы и песнопения священников, кресты – все это никак не помогло византийцам. Армянские и сироарабские наемники не выстояли под натиском сыновей пустыни. С одними расправились на месте, других без всякой жалости загоняли в реку. Третьи бежали, их поймали и перебили на другом берегу. Погиб и Феодор. Судьба Сирии была предрешена. Даже Ираклий признал это. «Прощай, о Сирия, – таковы были его последние слова, – какая прекрасная страна достается врагу!»

Осенью того же года арабский контингент, вероятно под командованием Абу-Убайды, вновь занял Дамаск. Все остальные ранее взятые города встретили завоевателей с распростертыми объятиями. «Нам нравится твое правление и справедливость, – заявили горожане Химса, – намного больше, чем тирания и угнетение, в которых мы живем». Вскоре на севере были подчинены Алеппо и Антиохия. Только Киннасрин оказал сопротивление. Наконец, горы Тавра, формирующие естественную границу Сирии, положили предел безостановочному продвижению арабских войск.