Ослепительное великолепие двора Джафнидов увековечено в антологиях нескольких доисламских поэтов, нашедших в его князьях щедрых покровителей. Одним из таких стихотворцев был знаменитый ан-Набига аз-Зубьяни. После ссоры с Лахмидами ан-Набига снискал благосклонность Гассанидов, был осыпан их щедротами и в ответ воспел их в своих сочинениях. В часто цитируемом панегирике он превозносит их военную доблесть:

Другой поэт, Хассан ибн Сабит из Медины, прежде чем стать официальным «поэтом Посланника Аллаха», неплохо жил при дворе Гассанидов, с которыми состоял в родстве, по его собственным словам. В «Китаб аль-Агани» есть описание, которое приписывается ему, из которого мы можем составить себе представление о той роскоши, в которой жил Джабала ибн аль-Айхам:

«И увидел я там десять певиц, из которых пять пели по-гречески под музыку лютней, а пять пели на манер жителей Хиры… Были еще и арабские певцы, приехавшие из Мекки и других мест. И когда он садился пить вино, его ложе устилали миртом, жасмином и другими благоуханными цветами. Ставились амбра и мускус в сосудах из золота и серебра (в этих серебряных сосудах приносили настоящий мускус). Зимой для его услаждения жгли алоэ; летом охлаждали льдом. В жаркое время года он и его свита носили особо сшитые легкие одежды, а в холодное – белые тяжелые меха и тому подобное. Клянусь Аллахом, я не провел с ним ни дня, когда бы он не одарил меня той одеждой, которая была на нем в тот день».

Когда этот Джабала принял ислам и вместе со своими вельможами торжественно въехал в Медину, на нем, по слухам, была наследственная корона, украшенная двумя жемчужинами, которые когда-то служили серьгами для матери аль-Хариса ибн Джабалы. Эти жемчужины, каждая размером с голубиное яйцо, вошли в поговорку в арабской литературе.

Подобные картины, пусть даже преувеличенные, все же намекают на экономическое процветание. Гассаниды, по всей вероятности, умели собирать и до капли использовать дождевую воду и пользоваться подземными источниками – это умение сирийцы приобрели в римский период и впоследствии утратили. Об этом свидетельствуют остатки примерно трехсот городов и деревень на восточных и южных склонах Аврана. Однако еще значительнее тот факт, что Гассаниды, как и их набатейские предшественники, передали некоторые важнейшие элементы сирийской культуры своим давним родичам в Аравии, особенно в Хиджазе – будущей колыбели ислама. Набатеи оставили им письмо, которое сделало возможным написание Корана. Гассаниды, перед тем как исчезнуть, оставили христианские идеи, которые в сочетании с другими породили ислам. Таким образом, сирийская культура подарила исламу, как до него иудаизму и христианству, семя творческой силы. Более того, эти пограничные сирийские государства арабского происхождения, последним из которых было Гассанидское, в определенном смысле подготовили последующее завоевание Сирии арабами под знаменем ислама. Они стали как бы анонсом предстоящего грандиозного спектакля.