Гладстон ничуть не огорчился. Он обвинил в своем поражении корыстные интересы верхушки общества и уже не в первый раз заявил: «Правы массы, неправы классы». Многие либералы обвиняли его в том, что он связал судьбу своей партии с блуждающей звездой ирландского национализма, и эта проблема, как сказал Роузбери, «будет затмевать и перечеркивать все остальные проблемы Англии до тех пор, пока для нее не будет найдено решение». Химеру, созданную его разумом, он считал вопросом первостепенной важности.

После того как Закон о самоуправлении Ирландии был отклонен, королеву попросили распустить парламент. Пусть решают люди. Следующая предвыборная битва отличалась особой ожесточенностью. Рэндольф Черчилль высмеивал проект самоуправления Ирландии как «чудовищную смесь глупости, экстравагантности и политической истерики… Даже концентрированный гений Бедлама и Колни Хэтча, вместе взятых, вряд ли сумел бы соткать более поразительную паутину абсурда». Именно так многие воспринимали ситуацию. Соединенное Королевство, не говоря уже о Либеральной партии, будет расколото на части, чтобы «удовлетворить амбиции спешащего куда-то старика». Гладстон действительно выглядел постаревшим, согбенным и бесконечно усталым, но, несмотря на это, он снова отправился в агитационный тур по стране, словно только бальзам народного признания мог исцелить его израненный дух. В своем дневнике он писал о выступлении в Ливерпуле в конце июня: «Семь или восемь часов в шумной процессии, выступал перед пятью или шестью тысячами человек в течение одного часа сорока минут… Я вышел к ним, охваченный горечью, пылая духом, но Господь возложил на меня свою руку». Библейские мотивы позволяют предположить, что он воображал себя кем-то вроде ветхозаветного пророка. Королева была встревожена. «Прискорбно видеть, — заметила она, — что человек в семьдесят семь лет ведет себя подобным образом и опускается до обыкновенной демагогии… Если бы только его можно было остановить».

Его остановил электорат. «Что ж, Герберт, старина, — сказал он своему сыну, — нам задали взбучку, в этом не может быть никаких сомнений». Консервативные юнионисты и либеральные юнионисты получили совокупное преимущество в 118 голосов перед сторонниками Гладстона и ирландскими националистами. В конце года он записал в дневнике:

Год потрясений и огромного напряжения. Думаю, некоторого прогресса все же удалось достигнуть. Но больше всего я был поглощен теми интересами, которые, несмотря на свою глубоко человеческую природу, все же совершенно не подходят старику, готовящемуся пересечь Реку Смерти. Однако же мне не дали ни единой возможности выбраться из этого водоворота, — я не могу бросить дело, которое имеет неоспоримую важность для моих собратьев и в котором определенная роль, по-видимому, отведена и мне.