Наконец, Хрущёв изменил отношение к советским артистам как потенциальным шпионам и «врагам народа», которых нельзя выпускать за границу, — в мае 1959 года Никита Сергеевич отпустил на гастроли Майю Плисецкую, о чем ведется рассказ в отдельной главе. За ней полетели и другие…

Сталина, да и Хрущёва, бросило бы в холодный пот, узнай они о том, насколько халтурно относились к своим обязанностям в Большом театре те, кто оказался в царской ложе (и у власти!) после них. Например, вместо балета или оперы высшие советские руководители смотрели… телевизор. И это не выдумка. Хотя анекдот на эту тему в народе ходил (находящийся в царской ложе Брежнев так хлопал после просмотра «Спартака», — а оказалось, что выиграла его любимая хоккейная команда ЦСКА). Это было большой проблемой для вождей-болельщиков, жертвовавших игрой любимой команды ради обязательного по протоколу визита в Большой театр. Куда как лучше было находиться не в центральной ложе театра, а в специальной ложе на стадионе «Динамо». На балет или оперу их никаким калачом было не заманить.

В 1969 году в Москву с официальным визитом прибыл президент Пакистана Яхья Хан. Проведя переговоры с советским премьером Алексеем Косыгиным, он получил приглашение посетить вечером балет в Большом театре, заявив в ответ, что «счастлив побывать на спектакле лучшего балетного театра в мире». Иностранный лидер прямо-таки расцвел на глазах. Таков был этикет — завершать важные международные переговоры в главном театре страны. А встречать президента Пакистана по рангу обязан был наш, советский президент Николай Подгорный как председатель Президиума Верховного Совета СССР. Можно себе представить, какие чувства обуревали Подгорного, узнавшего о том, что ровно в семь часов он должен будет сидеть в ложе Большого театра — ведь в это самое время начинался матч с участием его любимого, естественно, киевского «Динамо» и московского «Спартака».

Вместо стадиона Подгорному пришлось ехать в Большой театр, чтобы у центрального входа встречать по протоколу президента Пакистана. Несколько холодновато поприветствовав приехавшего высокого иностранного гостя обязательными в таких случаях словами о дружбе и сотрудничестве двух стран, укреплению которых послужит его визит, Подгорный пригласил президента пройти в центральную ложу. Тяжелые двери подъезда открылись, и сопровождаемые дипломатами и помощниками важные зрители поднялись по роскошной лестнице театра, причем Яхья Хан — с трудом, на своих больных ногах. Наконец, все расселись в ложе в первом ряду, где свои места также заняли Алексей Косыгин и Екатерина Фурцева. Другие официальные лица и переводчики уселись во втором и третьем рядах ложи. Подгорный поглядывал на часы: матч вот-вот начнется!