Четвертого февраля великий князь убит в результате взрыва бомбы, брошенной эсером-террористом Иваном Платоновичем Каляевым (1877–1905). Общественность встретила это известие с плохо сдерживаемым одобрением.
Супруга Сергея Александровича принцесса Елизавета Александра Луиза Алиса Гессен-Дармштадт-ская (1864–1918) считается одной из самых светлых личностей в семействе Романовых. Ее отец великий герцог Гессенский Людвиг IV (1837–1892) приобрел известность как военачальник, командуя гессенским корпусом во время войн Пруссии с Австрией (1866 г.) и Францией (1870 г.). Мать принцессы Алиса (1843–1878) – дочь английской королевы Виктории и принца-консорта Альберта, герцога Саксен-Кобург-Готского (1819–1861)[319].
В юности за Елизаветой ухаживал будущий германский император Вильгельм II и, по некоторым сведениям, даже сделал ей предложение, которое было отвергнуто.
Замуж за Сергея Александровича Гессенская принцесса вышла в 1884 году, причем жених и невеста давно знали друг друга.
Будущий супруг приходился ей одновременно двоюродным дядей (по общему предку Вильгельмине Баденской (17881836)) и четвероюродным братом (общий прапрадед – король Пруссии Фридрих Вильгельм II). Отец принцессы писал: «Я дал свое согласие не колеблясь. Я знаю Сергея с детского возраста; вижу его милые, приятные манеры и уверен, что он сделает мою дочь счастливой».
Прогноз оказался слишком оптимистичным. Великий князь был известен своими гомосексуальными наклонностями, что порождало множество сплетен. Поскольку собственных детей у супругов не было, они воспитывали племянников – сыновей великого князя Павла Александровича.
Получив имя Елизавета Федоровна, супруга московского генерал-губернатора, в отличие от других немецких принцесс, приняла православие только в 1891 году, сообщив об этом отцу: «Я все время думала, читала и молилась Богу – указать мне правильный путь – и пришла к заключению, что только в этой религии я могу найти настоящую и сильную веру в Бога, которую человек должен иметь, чтобы быть хорошим христианином»[320].
Интересно, что политические взгляды Елизаветы Федоровны можно охарактеризовать как консервативные и даже реакционные.
В письме Николаю II, написанном после убийства министра внутренних дел Сипягина, она спрашивала, почему таких «животных», как убийца, нельзя судить военно-полевым судом: «Необходимо сделать все, чтобы не допустить превращения их в героев, чтобы убить в них желание рисковать своей жизнью и совершать подобные преступления (я считаю, что пусть бы он лучше заплатил своей жизнью и таким образом исчез!). Но кто он и что он – пусть никто не знает. и нечего жалеть тех, кто сам никого не жалеет»[321].