— По словам Ордена из-за связей наших предков с Иными, — жмёт плечами Листан.

— Я много лет слышу, что эта версия официальная, — медленно произносит Гаджи. — По крайней мере её печатают в учебниках и исследовательских журналах… Но звучит достаточно бредово. Впрочем, кто я такой, чтобы спорить с наукой? Итак, после принятия “противоядия” вы, мистер Хейз, стали слабее.

— Значительно слабее, — уточняет он. — Вместе с болезнью ушла магия?

— Сомневаюсь. Но это весьма странно. Нужно изучать то, что вы выпили.

— У нас нет образца, но есть записи доктора Масона, — Рейв кивает Блауэру и тот достаёт из сумки свёрток. Точно такой же, с письмами покойного доктора, он передал Брайт.

Всё, что смогли изъять, три толстые тетради исписанные мелким почерком, два редчайших справочника на дорнийском, пинорский словарь и длинный свиток со сложнейшей формулой.

— Боюсь… что я тут не разберусь, — бормочет Гаджи, листая хрустящие страницы.

— Вы же декан!

— А это записи доктора наук, — усмехается он. — Неужели вы думаете, что разработка умнейшего учёного этого десятилетия будет доступна…

Декан замирает над очередной стрицей и изучает её на просвет, хмурясь.

— Что? — Рейв вскакивает с места и огибает стол декана, чтобы тоже посмотреть на записи.

— Как интересно…

— Что?

— Тут по-пинорски. Что-то вроде “Бессмыслица! Всюду ложь! Лекарство им не нужно. Всё начинаем с начала!” и это последняя страница, как вы видите. Всё это чепуха и потраченное время! Утиль! — читает декан. — Больше записей нет.

— А формула? — Блауэр разворачивает свиток, глядя в него так, будто может хоть что-то в нём прочесть.

— Ну во-первых я не компетентен это изучить, а во вторых смотрите, тут тоже печать “утиль”. Это относится к той самой работе, которую доктор считает бесполезной. Всё это… просто мусор.

Рейв разочарованно смотрит на записи, потом на Якоба.

— Быть может нам что-то пояснит твой отец? Он же работал с Блэком.

Якоб жмёт плечами и неуверенно смотрит на Листана, потом на декана: