– Ну, хорошо, – согласилась Ленка, и, сняв пальто, повесила его у окна. Оставаясь в шапке, она скинула ботинки, сняла носки. Тем временем, Сонька села на стул, поставив его поближе к столу, и вынула из последнего маникюрные принадлежности, в том числе растворитель. Когда она извлекла из пузырька пробку, по туалету расползся запах, слишком кошмарный даже для туалета. Не замечая этого, Ленка села на правую часть стола к подруге лицом, поставила ноги на незадвинутый ящик. Сонька, взяв пилочку, стала укорачивать ногти на её левой ноге, чтоб было потрачено меньше лака, затем счищать растворителем старый лак.

– А я вчера видела контрабас, – вдруг вспомнила Ленка, от скуки тронув струны гитары, – ужас какой смешной!

– Где это ты видела контрабас?

– В музыкальной школе. Тот чувачок, который меня на днях подвозил из Бронниц, оказывается, директором там работает!

– Он тебя там прямо и трахал?

– Да у него не шевелится! – тонко просюсюкала Ленка и рассмеялась, – прикинь – завёл меня в кабинет, попросил раздеться. Ну, я разделась. Он сел на стул, посадил меня к себе на колени, и – давай сиськи мне щекотать! Щекочет, щекочет, да что-то шепчет всё, шепчет! Люблю тебя, говорит, да не быть нам вместе, так уж сложилось! А я вздыхаю, хлюпаю носом – вот как сейчас, и думаю об одном: ох, только б не обоссаться! Ведь и смешно, и холодно, и щекотно, и молока напилась с утра!

– И сколько он тебе дал? – поинтересовалась Сонька, занявшись правой ногой.

– Да пятьсот рублей и золотой крестик. Носи, говорит, его, и помни меня! Ох, было б что помнить! Иду обратно, сталкиваюсь с Андрюшкой и Пашкой…

– Из двадцать первого?

– Да! Они заграбастывают меня, ведут к Теймуразу. Ведь я ему сто баксов должна! Пришлось отдать крестик.

– А пятихатку?

– До пятихатки не дошмонались. Но, тем не менее, я расстроилась. Крестик жалко. А ещё больше жалко цепочку! Она по весу больше была, чем крестик.

– А сколько ты бандитам должна?

Ленка лишь махнула рукою и помрачнела. Стерев с её ногтей лак и снова вооружившись пилочкой, Сонька стала ещё подравнивать их. Тут дверь затряслась опять от ударов.

– Читать умеешь? – рявкнула Сонька.

– Заткнись! – рявкнули за дверью. Сонька зачем-то сразу открыла, после чего вернулась на стул и опять склонилась к ногам подруги. Вошла ещё одна девушка – невысокая, щупленькая, со светлыми волосами, вздёрнутым носиком и глазами, как у бесёнка. На ней были брюки клёш, коротенький пуховик и ботинки «Гриндерс». Ленка и Сонька не удостоили светленькую ни словом, ни взглядом. Она с таким же демонстративным презрением к ним уселась на стол, внимательно поглядев на Юлькины ноги, и, достав из кармана пакетик чипсов, стала их жрать.