– Как я ненавижу такие чипсы, – вздохнула Сонька спустя короткий отрезок времени, приступив к обработке Ленкиных ногтей лаком.

– Я тоже их ненавижу, – включилась Ленка, – надо быть абсолютно конченой и упоротой яйцеклеткой, тупым копытным животным, чтоб покупать и жрать такое говно!

Реакции не последовало. Хруст стоял размеренный, громкий. Взгляд был непроницаемый.

– Почему-то запахло потом, – не унималась Ленка, Наморщив свой аристократичный нос с небольшой горбинкой, – что за ужасный запах! Он появился сразу после того, как ты дверь открыла. Ты его чувствуешь?

– Чувствую.

Хруст стал тише и медленнее.

– Что толку это перетирать? – продолжала Соня, – такая особенность организма у человека. Тут никакая химия не поможет.

– Поможет, – внезапно подала голос светловолосая, и, отбросив пакетик, спрыгнула на пол.

– Руки её держи! – закричала Ленка. Но было поздно. Выхватив из кармана брюк перцовый баллончик, светловолосая стерва хлестнула мощной струёй его содержимого по растерянным лицам своих обидчиц и убежала, громко захлопнув за собой дверь. Несколько минут две другие стервы чихали, ругались матом и утирали слёзы, а потом высморкались, умылись и возвратились к прерванному занятию.

– Ох, и сука! – пробормотала Сонька, кисточкой нанося ярко-красный лак на Ленкины ногти, – надо было ей не бойкот объявлять, а рожу всю расцарапать до крови, чтоб она неделю её на улицу не высовывала!

– Отличная мысль! Но только через неделю она пришла бы сюда уже не с баллончиком, а с гранатой.

– Ты предлагаешь ей всё прощать?

– А что ты с ней сделаешь? Ей и так уже почти каждый день бьют морду!

Сказав так, Ленка взяла пакетик, оставшийся на столе, и доела чипсы. Прошло ещё минут пять.

– Ну, кажется, всё, – объявила Соня, отложив кисточку. Весьма долго происходило безмолвное созерцание результатов её работы. С платформы, судя по голосам, шло много народу.

– Свинство! – вскрикнула Ленка, подчёркивая какую-то свою мысль движением всего тела, но осторожно, чтобы не сбить стоявшие на столе пузырёк с флаконом, – вот свинство! Мерзость какая-то!

– Ты о чём? – подняла взгляд Соня. Но объяснения не было. Была скорчена злая рожа – мол, дура, что ли? Также изобразив на лице резко отрицательную эмоцию, Соня молча задрала кофту. Лифчика не было. Сделав крепкий упор на обе руки, Ленка подалась немного назад, закинула ноги Соньке на плечи, и, сжав ступнями её вихрастую голову, стала ноги сгибать в коленях. Сонька вынуждена была начать отсоединяться от стула, хоть ей весьма не хотелось этого. Признаками её нежелания были высунутый язык, краснота, сопение, непреклонный кошачий взгляд. Но Ленка была столь же непреклонна, как крокодил. На её несчастье, опять раздался стук в дверь. И странное дело – привёл он в бешенство Соньку.