– Я должна любой ценой разузнать, кого эта тварь нагрела! Иначе ей не пяточки пощекочут, а кишки вытянут.

– Ну а ты хоть предполагаешь, кого она могла кинуть?

– Предполагаю. Но надо знать. Точно знать!

С этими словами Сонька выдернула из магнитофона, стоявшего на комоде, провод, и, сложив его вдвое, изо всей силы хлестнула им по розовым пяткам Ленки. Та дико вскрикнула, и, открыв широко глаза, рванулась вскочить. Кровать затрещала, но бинты выдержали. Взгляд Ленки был мутен. Сонька стегнула её ещё, и он прояснился. Крик зазвенел такой, что бедная Юлька чуть не оглохла. Но Соньке всё было мало, и провод ещё разок просвистел. Ленка захрипела, закашляла. Её вырвало чем-то красным.

– Доброе утро, – сказала Сонька, – как себя чувствуешь? Ты, я вижу, «Кагор» пила? Или «Каберне»?

Ленка обрела дар речи через минуту.

– Ты что… ты что… ты что делаешь? Сука, …!

– Елена Владимировна, позвольте полюбопытствовать, это чей телефон? – спокойно спросила Сонька, вытащив из-за кактуса золотой мобильник. Ленка уставилась на него. Моргнула – раз, другой, третий. Ещё раз дёрнулась.

– Я не знаю! Какой ещё телефон? А ну, отвяжи меня от кровати! Я ссать хочу!

Сонька убрала телефон.

– Ты скоро и срать захочешь, если не скажешь, кого обчистила! Полминуты на размышления.

– Я не помню, – быстро сказала Ленка, как только Сонька снова взялась за провод.

– Как так – не помнишь?

– Вот так – не помню, и всё! Я вчера весь день седуксен жрала, запивала водкой! А с кем я пила вино уже поздно ночью – честно, не помню! Сонечка, не стегай меня по ногам! Как я от ментов буду бегать? Лучше по заднице!

– Я с тобой не шутки шучу! – вконец разозлилась Сонька, – ты должна помнить, по крайней мере, куда хотела идти!

– Хотела идти в «Принцессу»! Но я не помню, была я там или нет! У меня башка была отключена полностью!

Заскрипела входная дверь. Потом раздались быстрые шаги по прихожей.

– Ты что, не закрыла дверь? – прошипела Сонька, свирепо глядя на Юльку. Та собиралась что-то ей объяснить, но тут вошла Танька – взмыленная, взволнованная, опасная, как ишак Ходжи Насреддина после его самой первой встречи с багдадским вором. Дыхание вырывалось из её щуплой груди через нос и рот порывами урагана. Остановившись, она за одну секунду обвела взглядом присутствующих. Они, судя по выражению её глаз с длинными ресницами, вызвали у неё различные ощущения: Сонька – желание отхлестать её по физиономии ссаной тряпкой, Юлька – скептический интерес, а Ленка, примотанная к кровати – мгновенный и вертикальный взлёт настроения.

– Танька, Дура! Что ты уставилась? – заорала Ленка, пытаясь сломать кровать, – вызывай милицию! Эта сука в составе банды наносит мне тяжкие телесные повреждения с целью грабительского отъёма денежных средств в особо крупных размерах!