– Без мужчин?

Альбина кивнула.

– Можно, я позвоню? – попросила Танька, – мама меня почти трое суток не видела и не слышала! А она – сердечница.

– Диктуй номер, – отозвалась Альбина, беря мобильник. Танька продиктовала, сперва – восьмёрку и код, а затем – пять цифр.

– Ты что, не в Москве живёшь?

– Нет, в Коломне.

Когда Альбина набрала номер, Танька поспешно вырвала телефон из её руки и защебетала:

– Мамочка, это я! Со мной всё в порядке. Нет, мы сейчас с Альбиной Лоховской едем на белой «Хонде» в «Бизон». Это клуб в Сокольниках. Нет, нет, нет! Я же говорю, со мной всё в порядке! Пока.

Промелькнул Кутузовский. На Садовом образовался затор. Стоять пришлось час. Альбина успела за это время позвонить в клуб, а также ответить на ряд звонков с предложениями то дать интервью, то принять участие в Новогоднем корпоративе, то сняться в рекламном ролике или телевизионном ток-шоу. Ей приходилось самой обсуждать всё это, так как на днях её массажистка случайно сломала челюсть её помощнику по медийным вопросам. Танька курила длинные сигареты Альбины, блаженно щурила глазки. Альбина искоса наблюдала за ней, продолжая думать о Петраковском.

– Петраковский – козёл, – откликнулась Танька на её мысли, – я знаю, он тебя ненавидит, поскольку задница у тебя не спортивная, а классическая! Короче, что мне от тебя будет, если он через день тебе позвонит и предложит роль, к примеру, у Михалкова?

– Пинок под жопу с разбега. Я не хочу, чтоб он мне звонил. Я хочу, чтоб он позвонил своим адвокатишкам и спросил у них, сколько миллионов ему придётся отдать жене в случае развода. Ты это сможешь устроить?

– Да без проблем! Всё, сука, отдаст.

Через полчаса после выезда из затора Альбина припарковала «Хонду» перед «Бизоном». Танька внимательно осмотрелась. Вышли. Было уже темно. Охранники в вестибюле приветливо улыбнулись Альбине. Таньку ощупали. Она фыркала, как свинья, которую бьют лопатой. Народу было полно – да притом такого, что даже Таньке стало не по себе. Идя за Альбиной сквозь толпу пьющих, танцующих и целующихся девчонок, она взволнованно улыбалась почти до самых ушей. Это привлекало внимание. На Альбину смотрели меньше, но заговаривали с ней чаще. Из-за грохота музыки Танька не могла расслышать, о чём.

Столик был накрыт вдали от танцпола. Там можно было общаться, не повышая голоса. Сели. Официантка с голыми сиськами налила коньяку в два четырёхгранных бокала. Альбина сказала ей о своём желании танцевать стриптиз.

– Что, прямо сейчас?

– Нет, через полчасика.

– Хорошо. Ещё что-нибудь желаете?

– Чтоб никто к нам не подходил, включая тебя.