– Ой, Альбинка, привет! – взвизгнула она, приблизившись к «Хонде». Её глазёнки моргали. Во рту, растянутом до ушей, сахарно блестели острые зубки.

– Привет, привет, – сказала Альбина и покосилась на офицера. Тот отошёл. Буратино с сиськами и коротким носом продолжал взвизгивать, но уже без слов. Вне всяких сомнений, это обозначало неимоверный восторг. Альбине стало смешно, несмотря на мрачное настроение. Но она сдержала улыбку.

– Что тебе нужно?

– Я тоже была вчера на творческом вечере Чистяковой в Доме кино, за несколько столиков от тебя сидела, – затараторила незнакомка, – а когда ты пошла в туалет…

– Постой, паровоз, – прервала Альбина, – что ты там делала?

Девушка усмехнулась и опустила глазки.

– Я там была с Петраковским.

– Как – с Петраковским? Он был со своей женой!

– Конечно, он был с женой! А я была с ним. Но его жена об этом не знала. Он сделал мне приглашение. Я сидела за другим столиком. Разве ты не помнишь меня? Я была одета, как мальчик!

– Да? Любопытно. А Петраковский в курсе, что ты никакой не мальчик?

– Конечно, в курсе! Так ведь ему без разницы, мальчик или девчонка в брюках! Главное, чтоб была спортивная попа!

Альбина это прекрасно знала. Она, вообще, очень много знала о Петраковском. Девчонка же, дав ответ, стремительно повернулась, и, наклонившись, двумя руками хлопнула себя по спортивной попе, туго обтянутой голубыми вельветовыми штанами. Потом она снова встала лицом к Альбине, очень довольная своей выходкой. Знаменитой актрисе выходка эта также понравилась.

– Ну, и что было дальше? – осведомилась Альбина, глядя на собеседницу с возрастающим интересом, – после того, как я пошла ссать?

– Я после тебя пошла. Захожу в кабинку, где ты была – из неё твоими духами пёрло, и вижу – около унитаза лежит какая-то хрень.

С этими словами девчонка вынула из кармана брюк золотую пудреницу и с видимым сожалением протянула её Альбине, спросив:

– Твоя?

Альбина взяла протянутый ей предмет. Она его видела в первый раз, но пудреница была из чистого золота, с изумительной красоты чеканкой в виде слона на крышке. Подняв последнюю, Альбина при помощи увеличивающего зеркальца ещё раз как следует осмотрела прыщик над своей верхней губой, который после солярия не исчез, хоть пять докторов клялись, что он пропадёт, и, вздохнув, сказала:

– Моя. Спасибо. Как тебя звать, добрая душа?

– Таня.

– Что хочешь, Танечка, за услугу?