– Сонька, я замёрз! И я весь в крови! Меня обложили со всех сторон, и если поймают, то разорвут на мелкие части!

– Надеюсь, что эти мелкие части более никогда не соединятся, – сказала Сонька, и, соскочив с подоконника, подняла засов. Странный гость вошёл. Юлька сквозь ресницы глянула на него. Это был тот самый молодой человек, который шесть дней назад получил от Соньки по голове ботинком. То есть, Серёжка. Заперев дверь и поцеловав Соньку, он, в свою очередь, поглядел на Юльку и молча выразил неприятное удивление. Его вид говорил о том, что он за все эти дни ни разу не мылся, не раздевался, толком не ел и не ночевал в более уютном и чистом месте, чем теплотрасса или вокзал. Сонька с безразличным лицом вернулась на подоконник. Когда Серёжка сделал попытку к ней подойти, она взяла чайник, предупредив:

– Кипяток.

– Ты не очень рада, что я вернулся? – спросил Серёжка.

– Где кровь?

– Любимая! Моя кровь – на твоих губах. Ты хочешь ещё? Тогда лучше сразу возьми свой нож и пронзи им сердце, которое уже два с половиной года бьётся только ради тебя одной!

– Заткнись, идиот!

– Как скажешь.

– Что ты украл, дурак?

– Ничего. Хотел украсть булочку в супермаркете, чтоб продлить свою искалеченную несчастной любовью жизнь, но злые охранники…

– Жри, урод! – перебила Сонька и опять спрыгнула с подоконника, чтоб Серёжка мог взять лежавшие на нём булки и колбасу. Серёжка стал есть, пользуясь ножом. Сонька наблюдала. Юлька делала вид, что спит.

– Можно, я налью себе кофе? – спросил Серёжка с набитым ртом.

– Только при условии, что исчезнешь через минуту.

– Я не согласен, – сказал Серёжка, и, отхлебнув из чайника кипятку, бросился под стол, на рваный матрац. Свернувшись на нём калачиком, прошептал:

– Ой, как хорошо! Ложись со мной рядом, Сонечка!

– Ни за что! – заорала Сонька, двинув ногой по его ногам, обутым в истоптанные кроссовки, – а ну вали отсюда, подонок! Кому сказала, …? Быстро встал и свалил!

– Сонька, не ори! У меня болит голова. Посплю и уйду. Тебе чего, жалко?

Однако, Сонька не унималась.

– Ты мне противен! Пойми уже наконец, что ты мне противен! Мать твою драть! Когда ты это поймёшь, помойное рыло?

– Было всё хорошо, и вдруг стал противен? – не понимал Серёжка, – чем я тебе противен? Скажи, пожалуйста, чем?