Одни били его по голове палками, другие пачкали ему ноздри пометом, третьи, намочив губку скотскими и человеческими извержениями, выжимали их ему на лицо. Некоторые поносили срамными словами его мать и отца, иные кололи его рожнами в бока, а люди еще более наглые бросали в него камни и называли его бешеной собакой. А одна распутная и развратная женщина, схватив из кухни горшок с горячею водой, вылила ему на лицо. Словом, не было никого, кто бы не злодействовал над Андроником… Перенесши такое множество страданий, вытерпев тысячи и других мучений… Андроник все еще имел довольно силы мужественно и с полным сознанием переносить и новые страдания. Обращаясь к нападавшей на него толпе, он ничего другого не говорил, как только: «Господи помилуй» и «Для чего вы еще ломаете сокрушенную трость?». Между тем бессмысленнейшая чернь и после того, как его повесили за ноги, не оставила страдальца в покое и не пощадила его тела, но, разорвав рубашку, терзала его детородные члены. Один злодей вонзил ему длинный меч в горло до самых внутренностей. А некоторые из латинян со всего размаха всадили ему и в задние части ятаган и, став около него, наносили ему удары мечами, пробуя, чей меч острее, и хвастая искусством удара. Наконец после такого множества мучений и страданий он с трудом испустил дух, причем болезненно протянул правую руку и провел ею по устам, так что многие подумали, что он сосет каплющую из нее еще горячую кровь, так как рука недавно была отрублена[82].

Когда Исаак Ангел принял корону, ему в наследство досталось отчаянное положение. Сицилийцы были меньше чем в 200 милях от Константинополя, их флот уже вошел в Мраморное море. Он назначил самого способного своего военачальника Алексея Врану главнокомандующим и отправил с ним самые серьезные силы, которые могла обеспечить империя. Эффект был мгновенный: греки вновь преисполнились воодушевлением. К тому же они увидели, что их враг стал слишком самоуверенным: сицилийские солдаты больше не ждали сопротивления, и дисциплина в войсках ослабла. Врана налетел на них и преследовал до самого Амфиполя, где они наконец согласились обсудить мирный договор. Их поражение не затронуло основную часть армии, и Фессалоники по-прежнему оставались в их власти. Однако приближалась зима, а осенние дожди во Фракии бывают очень сильными и холодными. Для армии, которая рассчитывала встретить Рождество в Константинополе, битва при Мосинополе оказалась более деморализующей, чем того заслуживала ее истинная стратегическая важность.

Однако греки заподозрили дурной замысел и решили ударить первыми. Они напали 7 ноября; сицилийцы обратились в бегство. Некоторых зарубили на бегу, многие утонули во вздувшейся реке Стримон, прочих взяли в плен. Те, кому удалось спастись, вернулись в Фессалоники, где немногим из них удалось сесть на корабли и вернуться на Сицилию; но, поскольку основная часть сицилийского флота все еще стояла у берегов Константинополя, большинству спасшихся не повезло. Жители Фессалоник восстали против них и сполна отомстили им.