Он не совсем потерял сознание; он все еще что-то чувствовал и что-то слышал. Он услышал, как шаман что-то громко кричит. Значит, он вышел из вигвама. Вскоре после этого пришли люди и попытались поднять Харку, но он воспротивился этому. Подчиняясь приобретенному с раннего детства инстинкту – никому не позволять прикасаться к себе, – он отталкивал протянутые к нему руки. Словно оказавшись среди врагов, он попытался самостоятельно подняться на ноги – сначала встал на колени, потом выпрямился и, покачиваясь, вышел наружу. На мгновение застыв перед входом, он направился к вигваму вождя, стоявшему рядом со Священным вигвамом, вполз на четвереньках внутрь и нашел свое ложе.

Лежа на шкурах, он почувствовал долгожданную влагу на губах и от невыносимой жажды пришел в себя, открыл глаза и стал пить воду, которую ему протянула жена вождя. Потом вновь откинулся на шкуры. Руки его горели, пульс барабанил в виски.

В вигваме вождя он нашел внимательный уход и заботу. Когда у него появились силы сесть и осмотреться, он увидел своего брата Могучего Оленя, который тоже лежал без сил, иссушенный, выжженный изнури жаждой, которую он до сих пор не утолил, так как женщины, чтобы не навредить его здоровью, давали ему воду понемногу, с перерывами.

Только к вечеру оба молодых воина начали оживать.

– Как твое имя? – спросил Харка своего брата.

– Горный Гром. А твое?

– Рогатый Камень.

Все в стойбище радовались тому, что оба юноши успешно выдержали испытание на звание воина. Горный Гром и Рогатый Камень в ближайшие дни могли не утруждать себя выражением желаний: все их желания угадывались и удовлетворялись в мгновение ока. Их угощали всеми лакомствами, какие только были доступны в прерии. Жар у них уже спал, и тела их быстро оправились от перенесенных лишений.

То, о чем думали и что чувствовали два юных воина в те три дня одиночества, осталось для всех тайной. Известны стали лишь их имена, а шаман утвердил их духов-покровителей. Пока юноши отдыхали в вигваме, шаман готовил для них мешочки с символами: для Могучего Оленя клюв и глаза птицы – как символ Гром-Птицы, для Харки маленькую раковину – как символ Рогатого Камня. Так в новом имени Харки причудливо отразилось воспоминание о родных вигвамах и о его племени. Эти маленькие мешочки с символами их имени и духа-покровителя юные воины отныне должны были беречь и защищать еще более самоотверженно, чем собственный скальп.

Братья узнали, что три дня они провели на одинаковом отдалении от стойбища и на рассвете четвертого почти одновременно отправились назад. Харка Твердый Камень шел чуть быстрее Могучего Оленя и первым вернулся к вигвамам, но состояние его было хуже, чем у его брата.