Это сокровище было столь же далеко от обычных вещей, как и великая святость – от повседневного благословения, и все остальные ценности получали от него свою силу; священный предмет был главной реликвией семьи, о чем нам сообщает легенда о Драупнире, кольце Одина. В «Песни о Скирнире» говорится, что в каждую девятую ночь с него падало восемь новых колец:

Религиозный характер храмового сокровища отображен в рассказе о запястном кольце, которое ярл Хакон снял с руки богини Торгёрд Хёлгабруд (Невесты Хёльги) и отдал своему другу. Сигмунд обещал ярлу, что никогда с ним не расстанется, и сдержал свое обещание, несмотря на сильное искушение. После смерти Хакона, когда Сигмунд стал человеком конунга Олава Трюггвасона и был обращен в христианство, конунг случайно заметил у него на запястье тяжелое золотое кольцо. Он присмотрелся к нему и попросил: «Отдай мне это кольцо, Сигмунд». Но тот поведал, ничего не утаивая, что удача и дружба того, кто подарил ему это кольцо, были так велики, что было бы глупо отдать такое сокровище. «Ты слишком хорошо думаешь о кольце и о том, кто тебе его отдал, – ответил конунг, – но его удача тебе не поможет, ибо кольцо принесет тебе смерть». Так оно и случилось. Олав был прав, заявив, что нельзя носить силу истинного Бога и кольцо языческой богини на одной руке («Сага о Фарерцах»).

Не менее интересно, чем рассказ норвежца о кольце на камне, описание святых «знаков» в форме животных, сделанное Тацитом. Эти знаки во время войны забирали из рощи и носили среди людей. Северяне также хорошо знали такие сокровища вождей, как «знамена» или, лучше сказать, ве, которые могли показать армии путь во время битвы и повернуть удачу по своей прихоти. У Харальда Хардрада (Сурового) было знамя, которое называлось «Опустошитель земли», и этот впечатляющий победитель врагов, несомненно, имел множество предшественников, хранящихся в блот-хаузах в поместьях великих военных вождей. Единство знамени со святым местом олицетворяло слово «ве», которым называли и знамя, и тайное святилище.

То, что капища строили исключительно богатые и влиятельные люди, объяснялось не только тем, что они обладали средствами, позволявшими им создать нечто необычное. Удача делала клан великим, способствовала его обогащению и требовала строительства просторного дома для того, чтобы там могли собираться все родственники, приезжавшие из дальних и ближних мест, чтобы укрепить свои связи. Когда какая-нибудь ветвь семьи отделялась от клана и начинала свою собственную жизнь, она, вероятно, забирала часть святости из хёрга и создавала дочернее святилище на своей земле, однако чувство родства не исчезало – оно сохранялось в общей памяти и в общих целях. Во время больших праздников все собирались в святых местах, сила которых помогала создать новые центры удачи. А на том месте, где с древних времен собирался весь клан, строился большой храм, хоф. Он был достаточно велик, чтобы вместить в себя всех, кто принадлежал к одной хамингье, а с ними и другие