Братства или гильдии Северной Европы открыто демонстрировали свое германское происхождение тем, что их члены сохраняли традицию совместной трапезы, служившей для объединения ее членов. Распитие пива или вина действительно придавало формальную организацию всей гильдии. Сам пир назывался «попойкой», люди собирались, чтобы «выпить по случаю праздника», даже если целью собрания было какое-то серьезное дело. Описание пира начиналось со следующей фразы: «Праздник был отмечен большим возлиянием». Присутствовавшего на ней брата называли, в отличие от неявившегося, человеком, «пившим за праздник», а отрезки времени отмечались такими словами: «в первый раз, когда пили на праздник» или «перед вторым распитием»; дело могли отложить до «следующего пира». Вновь принятый брат представал перед главой гильдии и осушал кубок, ибо в нем заключалось материально, вернее, телесное выражение идеи братства.

Когда церковники начали борьбу с обычаями язычников, особый гнев вызывал именно этот рог с пивом, который посвящали главному врагу Христа – божеству, заключенному в чаше с этим напитком. Давая обещание, люди клялись своими добром и своим пивом.

В одной из саг «Книги с Плоского острова» говорится, что скальд Халльфред вынужден был покинуть Норвегию, когда престол занял конунг Олав Трюггвасон и принялся с особой суровостью насаждать христианство. Халльфред вышел в море и вверил свою судьбу богам, загадав: если ветер пригонит судно к берегам Швеции, он задаст щедрый пир во славу Фрейра, если к берегам родной Исландии – во славу Одина и Тора. Однако боги рассудили иначе – налетел сильный ветер, и судно Халльфреда прибило к берегам Норвегии. Халльфред явился к конунгу Олаву и был обращен в христианство («Сага о Халльфреде Трудном Скальде»).

Когда из разговорной речи исчезло слово «блот» (жертвенный пир) по причине его тесной связи с язычеством, вместо него стали употреблять выражение samburdarol («эль вскладчину») – праздник, в который каждый вносил свою долю. Этим словом обозначали пиры, устраиваемые во время Йоля и проходившие в соответствии с языческими и христианскими традициями, ибо в северном христианстве питье пива считалось основным актом поклонения Богу. Церковь понимала, зачем людям нужен блот, и организовала его так, чтобы управлять его проведением и подчинять нуждам самой церкви. И эта мудрость, которая сопутствовала католической церкви в течение раннего Средневековья, помогла духовным отцам понять, как следует уважать неизбежное, но и то, что завоевать души людей можно только с помощью удовлетворения потребностей этих душ. Литературный памятник, в котором была выражена эта идея, как документ культуры гораздо ценнее всех рассказов о жизни древних, поскольку сам подбор слов в нем говорит о том, что эта идея попала в самую точку. «Не менее трех крестьян, – гласит требование этого документа, – должны принести на праздник свое пиво – одну меру для мужчины и одну – для женщины каждого хозяйства и устроить пир накануне святого праздника во славу Христа и Святой Марии (Рождества); если же человек живет очень далеко – в горах или на острове – и не может присоединиться к соседям, то должен сам сварить пиво, чтобы его хватило на троих. Если же человек не сделает этого, то в первый раз обязан будет уплатить штраф и организовать попойку после праздника; если же он будет упорствовать в своей трезвости в течение трех лет без перерыва, то король и епископ отберут у него дом, а он сам отправится на поиски другой страны за пределами Норвегии, где живут безбожники».