Этот миф, изложенный в «Видении Гюльви», несомненно, дает реалистичное описание освящения: кости были собраны и разложены для освящения на шкурах. Мы можем догадаться, что в зале блота было найдено достойное место и черепу, который играл свою роль в ритуале. Эта догадка подтверждается некоторыми намеками в древней литературе относительно мифической головы, с которой при необходимости советовался Один («…С черепом Мимира / Один беседует», – говорится в «Прорицании вёльвы»). О поклонении лангобардов бараньей голове говорится в связи с миссионерской деятельностью папы Григория I Двоеслова. Святой отец был шокирован неподобающим поведением лангобардов, которые, как говорится в хронике, бегали вокруг головы барана, восхваляя ее «в мерзостных песнопениях».
Животное необходимо убить, потому что создание и поддержание сил людей и их мира зависит от его жизнетворной плоти; но, каким бы необходимым ни было это убийство, покушение на сосуд священной хамингьи тем не менее включало в себя не только страшный риск, но и акт агрессии; это было бы явным святотатством, если бы не было оправдано и искуплено последующими актами ритуала. Миф о Тьяцци описывает церемонию искупления, ход которой нам неведом. После того как был убит великан, его дочь Скади явилась в Асгард полном боевом обличье, чтобы отомстить за отца. Асы захотели пойти на мировую и предложили ей выбрать мужа среди асов: «Первым делом пусть она выбирает себе мужа среди асов, но выбирает по ногам, ничего больше не видя. Она (Скади) увидела ноги одного из них, замечательной красоты, и молвила: «Вот кого я выбираю; едва ли что некрасиво у Бальдра!» А был то Ньёрд из Ноатуна»[122].
Ньёрд, повелитель ветров и морских стихий, покровитель мореплавателей и рыбаков, согласился стать мужем Скади, но не пожелал жить в Трюмхейме («Жилище шума»), в горах, а Скади не желала жить в Ноатуне («Корабельном дворе»):
И тогда они условились девять дней жить в Ноатуне и девять – в Трюмхейме, что, вероятно, символизирует смену времен года, так как Скади отождествляют с зимой, а Ньёрда – с летом.
О приготовлении пива или, в более ранние времена, меда рассказывается в одной-единственной легенде. Один похитил у великана Суттунга мед, проникнув в пещеру, где тот держал свой драгоценный напиток, и соблазнив его дочь. Эта история дошла до нас в двух версиях: в эддической поэме «Речи Высокого» и в прозаическом переложении Снорри, превратившем миф в ироническую сказку. Опустошив котел и две чаши с медом Суттнуга, Один обернулся орлом и полетел в Асгард. Суттунг, также в обличье орла, устремился за ним: «Как увидели асы, что летит Один, поставили они во дворе чашу, и Один, долетев до Асгарда, выплюнул мед в ту чашу. Но так как Суттунг уже настигал его, Один выпустил часть меда через задний проход. Этот мед не был собран, его брал всякий, кто хотел, и мы называем его «долей рифмоплетов». Мед Суттунга Один отдал асам и тем людям, которые умеют слагать стихи»[124]. Миф только намекает на существование сложного ритуала, но едва ли способен дать ключ к его разгадке.