Хеймдалль – дитя девяти матерей, чьи имена сохранились в мифологических списках:

Среди них мы находим имена великанш Гьяльп и Грейн, убитых Тором в козьем загоне Гейррёда, что подтверждает жертвенную природу Хеймдалля, не случайно его называют рогатым и отождествляют с главным жертвенным животным, бараном. Согласно мифу о рождении Хеймдалля, этот бог явился на свет благодаря жертвоприношению: «Взял силу земли он, / студеного моря / и силу кабаньей / жертвенной крови»[133].

Хеймдалль – воплощение блота, он сам по себе блот. Он – мир и согласие, которое воцаряется в доме в дни празднества, он – сила, которая вселяется в людей, заставляя их быть снисходительными друг к другу и тщательно соблюдать правила, необходимые для успешного жертвоприношения. Он – дух, охраняющий людей от ошибок и вторжения сил, враждебных ритуалу блота; он отец людей и «страж богов», наблюдающий за космогенным очагом в ожидании конца мира и гибели богов. Известно, что череп жертвенного животного помещался рядом с очагом или над ним; что он играл символическую роль в жертвенной драме, и, когда мы слышим, что на поэтическом языке «мечом Хеймдалля» называли голову, это, вероятно, означало, что он был представлен черепом вместе с рогами и что этот череп был церемониальным орудием, обращенным против сил зла. Но символическое олицетворение, конечно, не исключает возможности, что один из служителей бога играл в культовых обрядах роль главного жреца, который совершал заклание жертвы и бился с великанами в загоне для скота, а в зале воплощал образ Тора, кланового божества, которое заключалось в ритуальном молоте.

К клану ритуальных божеств относилась и дочь Тора, Трудр («Сила») и его сыновья, Моди («Смелый») и Магни («Сильный»), которые воплощают его мощь, отвагу и решительность. Чтобы понять эти персонификации, необходимо осознать различие между примитивной психологией и современной абстракцией и помнить, что особенности психики воспринимались как свойства натуры. Все добродетели и страсти слиты с личностью, потому что они, скорее всего, представляли людей в особом состоянии мужества или страха, а совсем не страсти, высвобожденные из подсознания с помощью анализа, как в нашей психологии. В Моди живет решительность, которая заставляет Тора в его человеческом проявлении продолжать свою страшную работу – убивать жертвенное животное и бороться с чудовищами.

Среди богов особое место занимает Локи. Он играет в священной драме роль зачинщика, который инициирует конфликт и побуждает великанов к нападению, которое оборачивается неминуемым поражением. Его происхождение и смысл существования исключительно драматичны; как и его собратья по другим культам и мифологиям, он – дитя «игры», и в этом состоит причина его двойственной природы. Как лукавый отец проделки, целью которой было вовлечь демонические силы в игру и привести их к гибели, он очень близко подходит к преставлению зла. Именно он породил чудовищ, с которыми воюют боги: змея Ёрмунганда, чью голову Тор не раз сокрушал, и волка Фенрира, погубителя Одина. Но как сакральный участник, который играет важную роль в великой искупительной работе освящения – то есть его человеческое воплощение, – он является богом среди богов, благодетельным и неприкосновенным. Локи – обрядовый шут и ловкач, любит скабрезности и щедр на выдумки. Под влиянием христианских идей и легенд этот двуликий инициатор роковых событий естественно превратился в воплощение вселенского зла. Легенды, в которых он играл выдающуюся роль, рассказывали о его многостороннем характере и не требовали никакого нажима, чтобы превратиться в жизненную историю злобного демона. Локи подошел вплотную к тому, чтобы стать подобием христианского дьявола, но его происхождение сделало его гораздо ближе к отцу зла. Благодаря этой в высшей степени человечной и вместе с тем демонической фигуре эсхатология викингов приобрела глубину и величие, выходящие за пределы жесткого догматизма своего образца, или это был вдохновляющий пример апокалипсиса, описанного в христианской церкви.