— Я вас слушаю, лейтенант.

Нужно говорить, иного выхода нет. Я, однако, предпочитаю молчать — это и умнее и скромнее. Нужно признаться, что в свое время я учился на разведывательных курсах, где, между прочим, мне запомнился случай с офицером, попавшим в такой же примерно переплет. Он удачно применил тактику «хорошо воспитанного умного мальчика, который не говорит, когда его не спрашивают». Короче говоря, «мне сказать нечего». Вынимаю пакет, содержимое которого нам известно, и протягиваю ему, «вдохновленный» сознанием важности момента.

Генерал не спешит его вскрывать. Он осматривает пакет, и взгляд его останавливается на круглой сургучной печати, которая выглядит как пуговица от нового пальто. Кажется, генерал доволен. Передает пакет майору, видимо адъютанту. Тот вскрывает пакет при помощи ножа для бумаг в торжественной тиши. Пакет снова оказывается в белых длинных пальцах генерала фон Крауса. Генерал достает документ, разворачивает. Какова-то будет его реакция? Письмо должно было быть доставлено примерно около половины девятого. В нем генералу фон Краусу генерал Герштенберг сообщал из посольства о событиях, происшедших в Бухаресте, о новой ситуации во дворце, сложившейся в результате ареста маршала Иона Антонеску, указывал, какие меры следовало срочно принять, тихо, без паники, и заверял, что дереву с глубокими корнями ураган не страшен.

Электрические часы на стене показывают двенадцатый час. Нетрудно догадаться, о чем думает генерал фон Краус в эту минуту: какой бы у них был выигрыш во времени при выводе частей на боевые позиции, если бы пакет не попал в «Вальдлагерь» с таким огромным опозданием.

— Лейтенант Грольман, каким образом этот документ оказался в ваших руках?

Несмотря на бледность, генерал выглядит оживленным и энергичным. Голос его звучит твердо, он явно чувствует себя хозяином положения и верит в исход предстоящей битвы.

— Чистая случайность, господин генерал… — Яркими лаконичными мазками я набрасываю картину: обочина дороги, окровавленный майор фон Блетц… Насколько убедительно это звучит, сказать трудно. «Не бойся, — напутствовал меня капитан Деметриад. — Нашу легенду мы подсовываем противнику в момент почти полной неразберихи, они и сами-то не очень знают, где у них что». Во всяком случае, мой рассказ производит впечатление на офицеров штаба. Если бы это были пехотинцы, а не летчики, они бы проявили большую осмотрительность.

В наступившей тишине никто не успевает ничего сказать, как в кабинет фон Крауса вихрем влетает мой старый знакомец генерал Альфред Герштенберг собственной персоной и своим неожиданным появлением прерывает мое донесение.