– Давай побежим, – шепнула Ильза.

– Нет. – Реня не хотела возбуждать подозрения. Они быстро вошли в пустой дом, где прежде жили евреи. Но толпа, возглавляемая двумя престарелыми женщинами, последовала за ними.

– Притворяетесь польками? А сами встречались с евреем! – заявила одна из женщин.

Другая крикнула:

– Гитлер не закончил свою работу, мы закончим ее!

Не задумываясь, без колебаний Реня ударила женщину по лицу. Потом еще раз. И еще.

– Если я действительно еврейка, – выкрикивала она между пощечинами, – то вы должны знать, на что способны евреи. Еще раз назовете меня еврейкой, – пригрозила она, – и получите еще.

К месту действия подоспели два агента гестапо в штатском, и это, как ни странно, оказалось помощью.

– Что тут происходит? – поинтересовались они.

Реня по-польски изложила им ход событий, какой-то мальчишка из толпы переводил.

– Эта женщина не в своем уме, если принимает меня за еврейку, – сказала Реня спокойно и достала документы с отпечатками своих пальцев. – Вот, можете проверить мои документы.

Гестаповцы спросили ее полное имя, возраст, место рождения. Разумеется, и она, и Ильза знали свои данные наизусть. Как все, кто работал под прикрытием, они часами заучивали свои фальшивые биографии, их можно было разбудить среди ночи – и они бы без запинки воспроизвели всю «свою» родословную[758]. Подошел жандарм.

– Если они не говорят по-немецки, – сказал он, – то, должно быть, действительно польки. Все евреи понимают по-немецки.

Толпа согласилась, признав, что девушки на евреек не похожи.

Та из женщин, что была постарше, чувствовала себя пристыженно. Реня еще раз дала ей пощечину, на сей раз на глазах гестаповцев и жандарма.

– Узнайте ее имя и адрес, – сказала она, обращаясь к гестаповцу. – Возможно, я ей еще отомщу.

Гестаповцы рассмеялись.

– Вы обе – польские свиньи, – сказал один из них. – Что, черт возьми, ты можешь ей сделать?

Девушки развернулись и зашагали прочь. Дети у них за спиной подстрекательски закричали:

– Надо было зубы ей выбить за то, что она назвала вас еврейками.