– У нас пока есть немного денег, – сказал он, – но что будет, когда они закончатся?[746]

Они знали, что в Бендзине, выдавая себя за неевреек, еще остаются две девушки из «Юного стража». Больше Шульманы не знали ничего, в том числе и о тех, кто спасся, перейдя из барака в кухню.

В записях Рени 1940-х годов нет упоминаний о сестре Саре – быть может, из соображений безопасности, а может, Реня так обезумела от горя, что ей трудно было писать о сестре, или, вероятно, из уважения к движению, где не принято было выделять своих кровных родственников среди остальных товарищей. Но что случилось с Сарой? Была ли она мертва? Выжил ли кто-нибудь еще из Кукелков? Или Реня оказалась единственной?

Она действительно была на пороге безумия.

К счастью, именно в тот момент в дом механика приехала Ильза. Со слезами она обняла Реню, слова хлынули из нее потоком, сведений было столько, что Реня не могла все уместить в голове. «Фрумка умерла, наши товарищи мертвы».

Ильза села рядом с Реней и рассказала ей историю «бойцовского» бункера[747], того, что располагался под маленьким домом на склоне, под скромным уродливым строением, стоявшим посреди заросшей травой земли. Фрумка и еще шесть товарищей из «Свободы» находились в отлично закамуфлированном подвале под этим домом. Это было самое хорошо оборудованное тайное сооружение с идеально замаскированным входом в стене, в нем были электричество, вода и обогреватель.

Эти семеро слышали все звуки, доносившиеся снаружи. В тот день командир боевой организации «Свободы» Барух Гафтек стоял на страже возле небольшой расщелины в стене. Вдруг послышалась немецкая речь – нацисты находились прямо над ними и громко разговаривали. Может, они увидели свет, пробивавшийся сквозь щель? Недолго думая, кипя яростью, Барух крикнул: «Давайте поторгуемся, прежде чем мы падем!», вскинул винтовку и начал стрелять прямо сквозь расщелину. Два немца рухнули, от падения их плотных тел сотряслась земля над бункером.

Его подруга подошла сзади и обняла его так крепко, что остальные, казалось, услышали треск костей.

Эхо выстрелов привлекло внимание. Громко топая, куча немцев окружила дом на некотором расстоянии. Они унесли трупы, в бешенстве от того, что еще остались евреи, готовые сражаться.

Фрумка, курившая одну сигарету за другой, несмотря на запрет, действовавший в бункере, возвышалась над всеми. Она держала оружие твердо и хладнокровно, в ее давно потухших глазах снова вспыхнули искры. «На рожон не лезьте, – выкрикнула она, – но убейте хоть несколько из них и умрите с честью!»[748] Товарищи вскинули оружие и начали стрелять.