Через несколько дней Аля передала сообщение от подруги, двадцатитрехлетней девушки из «Юного стража», работавшей в «одежной команде», которая сортировала личные принадлежности, одежду и белье убитых евреев. У Розы Роботы[788] был покровитель в рабочей бригаде, известной как зондеркоманда, она состояла из евреев-мужчин, обслуживавших крематорий и убиравших трупы. Он сообщил ей, что его группу скоро ликвидируют. (Зондеркоманды периодически «отправляли в отставку» – то есть уничтожали.) Восстание, сказал он, приближается.

Оружия у них не было, но Анну осенило: ведь на фабрике имеют дело с порохом. Анна попросила Эстер, одну из немногих женщин, определенных на работу в Pulverraum (пороховую комнату), украсть немного пороха. По другим свидетельствам[789], это мужчины обратились к Розе с предложением попросить женщин украсть порох, и та без колебаний согласилась.

Украсть порох из Pulverraum? Фабрика представляла собой сплошь открытое, насквозь просматривавшееся помещение, специально устроенное так, чтобы никакие секреты были невозможны: все столы окружались проходами для надзора. Охранники сидели в кабинках, из которых было видно все. Туалет, еда, перерывы в работе были запрещены. Любое нарушение истолковывалось как диверсия. Собственно Pulverraum имел площадь всего десять на шесть футов.

– Это невозможно, смешно, забудь, – сказала сначала Эстер, но не переставала думать об этом.

Несмотря на беспрерывный надзор, сводящую с ума жажду, невыносимые мучения и постоянную угрозу коллективных наказаний, еврейские женщины в концентрационных лагерях бунтовали. Когда Франческе Манн, знаменитой еврейской танцовщице из варшавского театра-кабаре «Дворец мелодии»[790], в Освенциме приказали раздеться, женщина швырнула туфлю в глазевшего на нее нациста, выхватила у него пистолет и выстрелила в двух охранников, убив одного из них. Пятьсот женщин[791], которым выдали палки и велели избить двух девушек за то, что те украли немного картофельных очистков, отказались это делать, несмотря на то, что их самих избили и заставили всю ночь голодными простоять на морозе. Во вспомогательном лагере Буды, основанном на базе сельскохозяйственной фермы[792], группа женщин организовала попытку коллективного побега. В Собиборе[793] женщины крали оружие у эсэсовцев[794], в чьих домах прислуживали, и передавали его подпольщикам.

В Освенциме бельгийка по имени Мала Циметбаум, говорившая на шести языках[795], работала в СС переводчицей, что давало ей свободу передвижения. Свой привилегированный статус она использовала, чтобы помогать евреям: доставать лекарства, осуществлять связь между членами семей, подделывать списки прибывающих евреев, находить более легкую работу для слабых, предупреждать пациентов в больнице о предстоящих селекциях, отговаривать эсэсовцев от проведения коллективных наказаний и даже убеждать их разрешить узникам ношение носков. Переодевшись мужчиной, Мала под предлогом «служебной необходимости» сбежала из лагеря – она была первой сбежавшей из лагеря женщиной, – однако была схвачена при попытке выехать из Польши. Когда ей зачитали приговор, она разрезала себе вены бритвой, спрятанной в волосах. А когда эсэсовец попробовал ее остановить, окровавленной рукой дала ему пощечину и рявкнула: «Я умру как героиня, а ты – как собака!»