Захарий пожал плечами:

– Вас и слушать не станут – чего стоит ваше слово против слова белого саиба?

– А если я скажу, что Зикри-малум не вполне белый? – Фредди насмешливо сощурился. – Что тогда, э? Наверное, у вас будут большие неприятности с другими саибами.

Захарий аж задохнулся и, сплетя пальцы, вновь приказал себе успокоиться.

– Послушайте, мистер Ли, что вам от меня надо? Зачем вы меня сюда привели?

– Я же сказал, э? Друг хочет повидаться. Поговорить. Может, затеять дельце, э?

– И где он, ваш друг?

– Недалече. – Фредди кивнул мальчишке, хлопотавшему у котелка, и тот скрылся за дверью в другом конце комнаты. Через минуту оттуда вышел человек в китайском халате и шапочке; глаза его на морщинистом, иссушенном солнцем лице прятались под нависшими веками, измазанный кроваво-красной жвачкой рот обрамляли жидкие вислые усы.

– Чин-чин, Зикри-малум!

Вот его-то Захарий узнал безошибочно.

– Серанг Али? Ты?

– Да, моя серанг Али.

– Едрит твою через колено! Я мог бы и догадаться… Значит, здесь вся ваша беглая пятерка?

– Нет, Зикри-малум. Все вместе легко ловить, да?

– А где трое других?

Боцман подсел к Фредди и усмехнулся:

– Зикри-малум все повидать. В свой время.

Глядя в непроницаемые глаза боцмана, Захарий испытал странное чувство, будто взирает на нечто безжалостное и неуловимое, как сама судьба. Вспомнилось, что именно серанг Али посеял в нем амбициозное желание стать помощником капитана и саибом, а затем на память пришли прощальные слова боцмана, сказанные накануне побега: “Зикри-малум шибко хитрый, да? Серанг Али не тягаться”. Еще тогда они встревожили, ибо в них слышалась издевка.

– Чего ты хочешь, серанг Али? – насторожившись, сказал Захарий.

– Мало-мало вопрос спросить.