Еще никогда Нил не видел приятеля таким угнетенным.

Через пару дней поступило официальное подтверждение: Линь Цзэсюя отзывали в Пекин. Его место занял Цишань, назначенный генерал-губернатором двух южных провинций, Гуандуна и Гуанси.

Новость взбаламутила Гуандун, где комиссар был чрезвычайно популярен. На улицах толпы людей выражали ему сочувствие и, окружив его паланкин, бросали подарки – башмаки, зонтики, халаты, ладанки и прочее.

Опала комиссара означала фиаско Чжун Лоу-сы и далее по цепочке Комптона. Оба понимали, что новое руководство максимально ограничит деятельность старца, тем самым уничтожив все их двухлетние труды.

Нил случайно оказался в печатне, когда к Комптону, не уведомив о своем визите, заглянул Чжун Лоу-сы. За последние два месяца он сильно сдал – выглядел измученным и смирившимся, тяжело опирался на палку. Прощание вышло грустным.

Нил больше никогда его не видел.

На другой день Комптон отправился засвидетельствовать почтение отбывающему комиссару и узнал, что тот никуда не уезжает. Император повелел ему остаться в Кантоне и оказать содействие новому начальнику в расследовании его собственных деяний.

Похоже, Линь Цзэсюй уподобился родовому архиву, который по необходимости достают, а потом сразу убирают.

Гуанчжоу ожидал нового правителя, однако ситуация безвластия и неопределенности усугубляла тревогу, охватившую город.

Одним вечером Нил возвращался домой, и когда он сошел с парома, его окружила толпа беспризорников, выкрикивавших оскорбления и похабщину.

Поношенье иноземцев, жителей других провинций и даже соседней деревни было делом обычным, однако нынче мальчишьи голоса полнились небывалой злостью. Удивительно, что беспризорники обзывали Нила “предателем”, но не “черным чужаком”. А что б они сделали, поняв, что перед ними ачха? Лучше не думать. И если навести мальчишек на лодку Бабурао, быть беде, сообразил Нил, зашагав к монастырю Океанский Стяг, что был неподалеку.

Выкрики беспризорников становились все громче, а когда Нил был уже совсем рядом с монастырскими воротами, брошенный камень с силой ударил ему в спину. К счастью, в монастырь шпана не полезла.

Таранатх-джи встретил Нила, как всегда, радушно и, печально кивая, выслушал его рассказ. Дух в городе скверный, сказал он. Мишенями нападок становятся не только чужеземцы, но и китайцы из других провинций. Нынче тибетские монахи не выходят за пределы своей обители.

Нил с благодарностью принял предложение остаться в монастыре, готовом дать ему приют. Он послал записку Бабурао, и тот доставил его пожитки.