Мальчишки поспешно вернулись обратно на дорогу. Они ухватили за ноги очередного мертвеца, но тут поблизости раздался глухой рык.

В двух шагах от них китаец в обожженной одежде и с почти оторванной левой рукой пытался встать на ноги. В правой руке он сжимал саблю. Увидев окоченевших от страха ребят, он, пошатываясь, двинулся на них.

Дики, у кого наконец прорезался голос, завопил:

– Бачао! На помощь!

Как по волшебству, из клубящейся пыли возник сипай и воткнул штык китайцу в живот. Даже не глянув на мальчишек, он уперся ногой в убитого, выдернул штык и опять нырнул в гущу сражения.

Когда к Раджу вернулась способность дышать, он почувствовал, что в штанах его мокро. Увидев темное пятно, Дики сказал:

– Не бери в голову. Со всеми бывает, мля. Ничё, высохнет.

Раджу заметил, что на штанах приятеля расплылось точно такое же пятно.

В сотне ярдов от них Кесри тщетно пытался охолонить своих солдат.

Он был в первых рядах и видел бойню, начавшуюся после того, как китайцы угодили под шквальный огонь сипаев. Сперва капитан Ми и другие офицеры крикнули – мол, сдавайтесь! Но их, разумеется, не поняли, охваченные паникой китайские солдаты потрясали оружием. Пришлось дать команду открыть огонь, после чего сипаи и морские пехотинцы, срезав передовые цепи, устроили безумную мясорубку.

Кесри мутило, за все годы службы он не видел такого побоища. Повсюду лежали трупы, почти все с прожженными черными дырами на блузах. У некоторых одежда еще тлела. Приглядевшись, Кесри понял, что это результат изъяна в амуниции. В отличие от английских солдат, китайцы не имели патронташей и держали порох в бумажных гильзах, которые крепились к ленте, носимой через грудь. В бою гильзы часто рвались, и просыпавшийся порох воспламенялся от искр запального замка ружей.

Кесри сошел с дороги, свернув к останкам береговой батареи. На всех поверженных бастионах Чуенпи и в форте Тайкока по другую сторону пролива, где состоялась такая же атака английского десанта, уже развевались британские флаги.

Сквозь пролом в стене Кесри прошел к ближнему бастиону. И здесь были зримые следы бойни: груды трупов, воронки от ядер, мертвецы, придавленные камнями вдребезги разнесенных парапетов, кровавые брызги на побеленных стенах, облепленных кусками ткани, костей и мозгов, медленно стекавших, точно желток разбитого яйца.

Одежда почти всех мертвецов была прожжена вспыхнувшим порохом. Нетрудно вообразить ужас бойцов, когда один за другим они занимались пламенем.

Кое-где на огневых позициях уже трудились английские пехотинцы и артиллеристы, усердно приводя в негодность трофейные орудия – вколачивали шипы в запальные отверстия, разламывали вертлюги. Среди них Кесри узнал одного морпеха, завсегдатая борцовской арены на Ша Чау.