И так же не обратил он внимания, когда к нему подошла старуха с палкой, та, что спрашивала, насовсем ли они пришли или же скоро уйдут.

— Выдавать бы я тебя, верно, не стала, — сказала она без всякой злобы. — Немцам ты не служил, крови на тебе нет… Когда они наведывались к нам в Кизиловый, ты так же ховался в погребе. От них ховался, от наших ховаешься… Но раз взяли тебя, выходит, судьба тебе такая. Выдавать бы, говорю, не стала. Но и пожалеть не пожалею, уж молебен по тебе не стану в станичной церкви заказывать.

Он и на нее не посмотрел, и вообще непонятно было, слышит ли он, что ему говорят, видит ли, что делается вокруг.

Женщина, которую бойцы продолжали придерживать, снова заметалась и закричала:

— Ты скажи! Ты скажи им, как все было! Не молчи! Не стой так! Скажи им, скажи, Федя!

Сержант сплюнул, вдавил в грязь цигарку.

— Очень уж, видать, он ей до… ну, до сердца дошел, скажем так для приличности выражения. Только вот почему она его Федей кличет? Вот вопрос…

Снова рванулся Вася Белых, и сержант еле успел ухватить его за локоть.

— Ах, гад! Ах, с-сука!! — надрывался Белых и стонал от бессильной ярости, обхватив обеими руками голову. — Не поняли?.. Не поняли, да? Он же тут у них Федей Семенихиным назвался!

Лейтенант шагнул вперед.

Он тоже был молод, как многие из них, — двадцать два, ну, двадцать три. Но воевал с августа сорок первого и всякого успел повидать и тут, верно, решил, что пора ему вмешаться.

— Так что же, Поярков?.. — Для него это была фамилия, как любая другая. — Небось ты так не молчал, когда дуре этой в приймаки набивался. А где настоящий Семенихин?

Губы зашевелились, впервые с той минуты, как его привели на площадь.

— Ты громче!

Неузнаваемый для Андрея, прозвучал его голос:

— Убило Семенихина… Как мы с ним напоролись на немцев, так его и подкосило. На месте. А я ушел. Начал выбираться. К своим я хотел…

— К своим? А как же тебя под бабий подол занесло? И когда свои пришли, в погреб залез… — Лейтенант отошел от него. — Ну, разбираться с тобой в батальоне будут. Там уполномоченный, там Смерш. Нам не до тебя. Дерьмо чистить — не наша работа. Только если прикажут…

Теперь возле Пояркова стоял сержант, и Поярков, очевидно, в конце концов почуял, что с ним стряслось и что у него впереди. Он закричал и кричал одно и то же, пока трое солдат вели его по дороге в станицу:

— Ох, нетула́ка я! Ох, нетула́ка я!

Крики его всполошили стаю ворон в роще.