«Наверное, я схожу с ума, — подумал Бран, дотронувшись ладонью до своей головы. — Салфур — чудовище, скрывающее в своих лесных недрах чудовищ, способных на самые ужасные поступки, а Ардстро — маленький оазис добра, сотворенный для людей. Для тех, кто желает жить в спокойствии и мире. Они не могут быть похожими».

Бран пересекал улицу за улицей в надежде поскорее добраться до назначенного места, а в памяти тем временем продолжали всплывать призрачные силуэты, требовательные, всепоглощающие тени, затмевавшие разум. Когда же, блуждая по деревушке, юноша дошел до серого, обветшавшего сиротского дома, что-то екнуло внутри него, затрепетало, подобно птице, и он уже не мог расстаться с навязчивым желанием войти в него, вновь почувствовать атмосферу этого дивного места, оживить в памяти того Брана, что когда-то пытался ужиться с этими мрачными стенами и живущими в них покинутыми детьми.

«Думаю, ничего плохого не случится, если я войду, чтобы проведать няню», — вскользь подумал Бран, словно оправдывая свой импульс оказаться внутри обветшалого приюта.

На секунду ему показалось, что чья-то невидимая рука ведет его к дому, иначе и быть не могло. Сам юноша всей своей душой ненавидел это место, эту проклятую мрачную постройку, что собирает под своей крышей таких же несчастных одиночек, как и он. Дойдя до угла дома и оказавшись перед черной, покрытой царапинами и пятнами серой краски дверью, Бран стал как вкопанный, не зная, что делать дальше. Постучать в дверь и ждать ответа? Откроют ли ему? А если и откроют, что ему сказать няне Эби? Простит ли она ему бегство и ложь? Сможет ли принять его историю? Не решит ли, что он попросту сошел с ума, блуждая среди неприветливой чащобы запретного леса?

— Чушь какая-то. Не стоило вообще приходить сюда, — буркнул себе под нос юноша и, глубоко вздохнув, немедля зашагал в противоположную от сиротской обители сторону. Дойдя до угла другого жилого дома, не отличавшегося от остальных, Бран услышал, как дверь приюта со скрипом отворилась. Повернувшись, на пороге юноша увидел Эби. Ее вытянутое лицо стало еще более уставшим — морщины залегли слишком глубоко, от этого она стала похожей на живой скелет или восставшую из склепа мумию. На коже появились бурые пятна. Бран не мог понять, вызваны они старостью или болезнью, потому как раньше подобного нигде не встречал. Взгляд маленьких глазок, слегка намокших в углах, блуждал по всей улице так шустро, словно искал кого-то, а брови, напряженно сдвинутые на переносице, давали понять, что делает она это не с добрыми намерениями. Потому Бран, ни секунды не теряя, ловко проскочил за угол дома так, чтобы Эби не смогла различить его силуэт. Женщина еще некоторое время стояла у порога, а затем, подняв тяжелые полы своей длинной юбки и фартука, направилась в сторону, откуда доносился звон огромного позолоченного колокола, в сторону храма святой Нанны, продолжая с опаской оглядываться, словно ждала некоего подвоха.