Он кивнул. Единственное, что ему нравилось переживать меньше, чем боевые задания на Русском фронте, - это время, проведенное в Заксенхаузене и Дахау.

- Мне очень жаль, - сказала Вирджиния, проявив больше проницательности, чем он ожидал. - Я уверена, что это не те темы, которые вы любите обсуждать. На самом деле я вас не виню. Должно быть, это было совершенно чудовищно.

Герхард немного смягчился. Здесь была молодая женщина, явно отчаянно нуждающаяся в компании настоящего мужчины, хотя вся Кения знала так называемую тайну ее мужа. Она не хотела ничего плохого.

- Совершенно, - сказал он с кривой улыбкой. - На самом деле это так ужасно, что я очень надеюсь, что вы даже не представляете себе того, что я видел ... и пережил.

- О ... - сказала она, ошеломленная тем фактом, что он так явно имел в виду то, что сказал.

- Вот почему это последнее, о чем мы должны говорить.

Толпа позади Вирджинии на мгновение расступилась. По другую сторону шатра Герхард заметил Шафран, увлеченную разговором с мужчиной в полицейской форме – высоким, очень красивым кенийцем, которым, как понял Герхард по позе ее тела и наклону головы, его жена действительно была очень увлечена.

Впервые за всю свою супружескую жизнь Герхард почувствовал внезапный острый приступ ревности. На мгновение ему захотелось подойти к ним и сказать, что он думает об их маленьком представлении. Но он сразу понял, что только выставит себя дураком. И хотя Шафран могла испытывать влечение к другому мужчине, особенно когда он был так явно привлекателен, Герхард верил, что она не будет действовать в соответствии с этим чувством.

- ‘Герхард? - сказала Вирджиния, таща его обратно в его ближайшее окружение. - С вами все в порядке?

Он поднял руки в извиняющемся жесте. - Мне так жаль, я был за много миль отсюда.